Название «пергамен» (греч. μεμβράνα, περγαμηνή, лат. charta pergamena) происходит от города Пергам, что на западе Малой Азии. Именно в Пергаме во II веке до Р. Х. была усовершенствована выделка кож, приведшая к появлению нового писчего материала.

Именно на пергамене создана значительная часть средневековых восточнохристианских книжных памятников. В восточнославянском книгописании начиная с третьей четверти XIV столетия пергамен постепенно вытеснялся бумагой, переход на которую в целом завершился к середине XV века. В России в виде исключения рукописи на пергамене иногда создавались и в Новое время, но данные факты отражали лишь желания заказчиков – так, например, в 1850-х годах на пергамене для княгини Марии Волконской был создан Молитвослов с Месяцесловом. В церковной книжности Эфиопии практика письма на пергамене сохраняется до сих пор.

Согласно преданию, толчком к изобретению пергамена послужило соперничество между Александрийской и Пергамской библиотеками. Плиний со ссылкой на Варона сообщает, что, когда царь Птолемей (по всей видимости, Птолемей V, правивший в 208–180 гг. до Р. Х.) запретил экспорт папируса из Египта, царь Пергама (предположительно, Евмен II: 197–159 гг. до Р. Х.) повелел найти ему альтернативу. Так, путем усовершенствования обработки кож, был изобретен пергамен.

Именно с изобретением пергамена обычно связывают переход к новой форме книги – кодексу, состоящему из одной или нескольких сшитых между собой тетрадок (греч. τετράδιον, от τέτρα – «четыре»). Тетрадь обычно состояла из 4-х сложенных пополам листов (количество листов могло незначительно варьироваться). Тетради вначале исписывались, а уже затем сшивались в книгу. Принцип соединения листов в виде кодекса восходит к записным книжкам из восковых табличек-цер.

Когда папирус был окончательно вытеснен из процесса книжного производства, словом «χάρτης» стали обозначать пришедший ему на смену пергамен (в Московской Руси – «харатья»; отсюда – «харатейное письмо», то есть рукопись, написанная на пергамене).

Если процесс получения западноевропейского пергамена изучен достаточно хорошо (благодаря наличию достаточно многочисленных источников, начиная с VIII (!) века), а выделку эфиопского пергамена можно во всех подробностях наблюдать и сегодня, то византийских и восточнославянских рецептов выделки пергамена до наших дней не сохранилось. Известны лишь отрывочные свидетельства о самом факте изготовления пергамена в Византии и на Руси; что же касается местной рецептуры, то она реконструируется исходя из рецептуры иных регионов, а также тактильно-визуального и физико-химического исследования пергамена соответствующего происхождения и времени.

На Ближнем Востоке, в Византии, в Армении и на Балканах пергамен изготовляли, как правило, из козьей или овечьей шкуры; в Египте также употребляли кожу газелей; в Грузии часто использовали оленьи шкуры. В Армении для выделки пергамена иногда применяли ослиные шкуры, несмотря на то что, согласно Ветхому Завету, осел является ритуально нечистым (Лев. 11:26).

Восточные славяне для выделки пергамена обычно употребляли шкуры телят. Не случайно в славяно-русских средневековых источниках для обозначения пергамена, помимо терминов «харатья», «кожа» и «мех», служило также и слово «телятина». (В Западной Руси, начиная с XVI–XVII веков, использовали термины «паргамен», «паркгамен» и «паркомен»; в Российской империи с начала XIX столетия употребляли слово «пергамент», которое иногда встречается и сегодня).

В Эфиопии, помимо овечьей, козьей и телячьей кож, использовали лошадиную, антилопью, а иногда даже львиную. Что касается лошадиных шкур, то они были популярны в Гондаре в XVIII–XIX веках главным образом из-за своего размера: тот период был эпохой культурного расцвета, когда потребность в пергамене стала особенно велика. Как правило, на пергамен шли истощенные клячи (животное ни при каких условиях не должно было быть хорошо откормленным, поскольку на пергамене из кожи жирного животного чернила попросту расплывались). Лошадей резали в сухой сезон, с января по март, – в это время их можно было купить почти за бесценок. Впрочем, использование для изготовления пергамена лошадиных кож всегда сталкивалось с осуждением, поскольку лошадь как непарнокопытное и не жующее жвачку животное считается ритуально нечистой (Лев. 11:26). В связи с данным обстоятельством сегодня лошадиные шкуры для выделки пергамена практически не употребляют. Пергамен из козьих шкур эфиопские писцы обычно используют для книг, а из овечьих – для свитков.

Процесс изготовления пергамена, согласно западноевропейской средневековой рецептуре, в общих чертах выглядел следующим образом. Шкуру животного после промывки несколько дней выдерживали в растворе гашеной извести (так называемый процесс «золения» – в Древней Греции и Риме для разрыхления шкур использовалась зола); растягивали на каркасе; скоблили, удаляя мех и мездру; вновь промывали; шлифовали пемзой, удаляя остатки волос и мездры; сушили. Иногда вместо золения в растворе извести для разрыхления шкуры использовали процесс естественного гниения. Со временем заключительная часть процесса выделки пергамена подвергается усовершенствованию: на этапе пемзования стали добавлять различные наполнители (мел, известь и прочие), позволяющие добиться большей белизны и бархатистости поверхности готового материала.

Если в ходе обработки шкуры возникали дыры или разрывы, то на завершающем этапе работы их с помощью пергаменного клея более или менее незаметно заклеивали заплатами, для которых использовали пергамен соответствующей толщины или так называемую «пленку золотобитчика», получаемую из слепой кишки крупного рогатого скота. После XV столетия в технологию выделки пергамена каких-либо существенных дополнений внесено не было.

В случае необходимости готовый пергамен окрашивали органическими красителями или грунтовали.

Мездровая (мясная) сторона готового пергамена имеет белый или чуть сероватый цвет, а волосяная – желтоватый. В отличие от папируса писать на пергамене одинаково удобно как на одной, так и на другой стороне. Наиболее ценным считался тонкий, хорошо выделанный пергамен белого цвета.

Опираясь на изучение письменных источников, а также пергамена манускриптов разных традиций и времени, исследователи уже давно пришли к выводу, что рецептура выделки и последующей обработки пергамена в средневековой Западной Европе не была во всех деталях тождественна рецептуре византийской, армянской, восточнославянской или эфиопской. Так, например, эфиопские мастера на этапе замачивания шкур совершенно не используют гашеную известь, ограничиваясь лишь чистой водой.

I. Византийский пергамен. Листы греческих пергаменных рукописей имеют разную толщину и цветовой оттенок: от высококачественных тонких и белых (изготовлялись для работ, предназначенных для императорского двора и иных состоятельных заказчиков) до более толстых, желтоватых. Греческие мастера интенсивно утончали шкуру с мездровой стороны и незначительно (в отличие от западноевропейских) – с волосяной. Последнее обстоятельство, по всей видимости, было вызвано слабой разрыхленностью шкуры, обусловленной применяемыми при обработке сырья агентами.

Для любого византийского пергамена характерна гладкая и блестящая поверхность. Подобная поверхность достигалась путем обработки пергамена смесью яичного белка с отваром льняного семени, которая давала тонкую блестящую защитную пленку. Данная смесь наносилась несколько раз на растянутый на раме пергамен. Ввиду наличия такой пленки на греческом пергамене удобно писать: чернила заливают поверхность, образуя у букв ровный четкий контур. Кроме того, с византийского пергамена легко удаляются поверхностные загрязнения. Однако гладкость поверхности является основным фактором плохой сохранности красочного слоя византийских миниатюр и иных элементов декора.

Прежде чем положить на пергамен золото, будь то листовое или твореное, его покрывали слоем красного органического пигмента, смешенного со связующим из яичного белка или камеди (иногда вместо красного пигмента использовали желтую охру). Золото после наложения не полировалось, поскольку грунт не скрывал фактуру пергамена.

Из-за различия в тоне между мездровой и волосяной сторонами пергамена возник обычай складывать листы пергаменной тетради таким образом, чтобы мездровая сторона одного листа располагалась напротив мездровой стороны другого листа, а волосяная сторона – напротив волосяной. Кроме того, учитывая склонность пергамена к скручиванию, первый лист тетради складывали мездровой (белой) стороной наружу – чтобы лицевая сторона первого листа была мездровой и лист закручивался вовнутрь.

II. Западноевропейский пергамен. От византийского пергамен западноевропейского производства отличается ровным белым цветов обеих сторон листа, одинаковой бархатистой фактурой (часто затруднительно отличить мездровую сторону листа от волосяной) и отсутствием тенденции к скручиванию. На листах пергамена западноевропейской выделки писать менее комфортно и контуры букв получаются неровные.

Листовое золото западноевропейские мастера, в отличие от византийских, клали на толстый грунт из клея и мела, окрашенного в серый или в красный цвет, что позволяло заполировать золотую поверхность. Поэтому все детали западноевропейских миниатюр на пергамене, выполненные золотом, выпуклые и ярко блестят.

Качество западноевропейского пергамена свидетельствует о том, что примерно с конца XII века в Западной Европе, в отличии от Южной, существовал единый технологический подход к его изготовлению.

III. Восточнославянский пергамен. Проведенные исследования восточнославянского пергамена позволяют условно разделить его на несколько временных групп.

Пергамен XI–XII столетий, плотный и гладкий, своей фактурой напоминает византийский; но по качеству, за редким исключением, значительно уступает ему: он более толстый и грубый. Вполне вероятно, что редкие примеры качественного пергамена того времени являются импортированными. Основное отличие раннего восточнославянского пергамена от византийского состоит в том, что на нем не обнаружено поверхностного покрытия из яичного белка и углеводов, характерного для греческого пергамена, что способствует лучшей сохранности красочного слоя миниатюр и других элементов декора. Его гладкость обусловлена тем, что для разрыхления шкуры употреблялись слабые агенты. Кроме того, обнаруженные в пергамене следы глюкозы свидетельствуют, что при его выделке использовались злаковые кисели. Для восточнославянского пергамена XII–XIV столетий также характерно небольшое количество минеральных наполнителей.

Таким образом, можно сделать вывод, что на раннем этапе истории восточнославянской книжности процесс выделки пергамена на Руси отличался некоторой самобытностью, связанной, в частности, с использованием киселей злаковых.

Восточнославянский пергамен XIII–XV веков чрезвычайно разнообразен по толщине, цвету и фактуре. Так, его цвет варьируется от белого до серого и всевозможных оттенков желтого, а поверхность листов – от почти гладкой до бархатистой (но не настолько бархатистой, как у листов западноевропейского пергамена). Все это говорит об отсутствии единой технологии изготовления пергамена и каких-либо устоявшихся стандартов конечной продукции, что, по всей видимости, было обусловлено значительной протяженностью территории, погодными условиями, разной жесткостью используемой при выделке пергамена воды и тому подобными обстоятельствами. Северорусский пергамен того времени отличается бархатистостью и гибкостью при значительной толщине, а пергамен южных областей более рыхлый и мягкий. При этом желтоватая окраска, характерная для пергамена XI–XII столетий, встречается все реже.

Русский пергамен XV–XIX веков по своей фактуре близок западноевропейскому, но менее качественный: он толще, плотнее, грубее и не столь бархатистый. Впрочем, встречаются примеры местного пергамена, соответствующие лучшим западноевропейским образцам. К ним относится пергамен группы московских манускриптов первой четверти XV века – Евангелия Хитрово (РГБ, ф. 304/III, № 3), Евангелия Успенского собора Московского Кремля (Морозовского) (ГММК, Кн. № 34) и Андроникова Евангелия (ГИМ, Епарх., № 436). Очень тонкий, белый, прекрасно выделанный пергамен перечисленных рукописей хотя и бархатистый, но его волокна как бы приглажены – при этом никакого покрытия исследователями выявлено не было; на него хорошо ложатся чернила: контуры букв – ровные.

В Андрониковом Евангелии был также выявлен прием обработки пергамена перед рисованием крупных полихромных инициалов: участок пергамена, где предполагалось рисовать инициал, покрывался толстым слоем животного клея, который наносился свободными движениями широкой кистью. Покрываемый клеем участок пергамена был больше, чем площадь предполагаемого инициала. Затем поверх клеевого слоя выполнялся предварительный рисунок. Интересно отметить, что предварительные рисунки некоторых инициалов не всегда совпадают с конечным результатом.

Что касается пергамена грамот, чей текст написан только с одной стороны, то он хорошо отделан лишь с той стороны, на которой написан текст (обычно на более гладкой – волосяной). Мездровая сторона, как правило, отделана хуже или не отделана совсем, напоминая поверхность сыромятной кожи.

Пергамен был достаточно дорогим материалом: на одну книгу могло уйти несколько десятков козьих или овечьих шкур. Нередко исписанный пергамен снова пускали в дело: для этого его некоторое время держали в молоке, а затем соскабливали письмо пемзой либо скребком; иногда ненужный текст просто смывали водой. Такой пергамен получил название палимпсест (греч. παλίμψηστον, от πάλιν – вновь и ψάιω – скребу). По аналогии термин палимпсест применяется также к восковым табличкам и папирусу – в последнем случае письмена не соскабливались, а смывались.

Из рукописей славяно-русской традиции известен лишь один палимпсест, созданный, по всей видимости, на Афоне, – Евангелие-апракос конца XIII века (РНБ, F.п.I.99) – Евангелие Верковича или Палимпсест Верковича, в котором славянский текст написан поверх смытого греческого текста IX столетия, написанного унциалом.

Палимпсестами также являются 2 листа Архангельского Евангелия 1092 года (РГБ, Муз. 1666): 177об. и 178–178об.