Рукописная книга: традиция и современность
Алексей Гудков
КАЛЛИГРАФ И ХУДОЖНИК ИВАН БЛИНОВ: ВЕХИ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА
Иван Гаврилович Блинов (1872–1944) – один из крупнейших и, пожалуй, наиболее плодовитый из известных на сегодня творцов славяно-русской рукописной книги. Его творчество пришлось на два абсолютно разных и противоположных друг другу периода в истории традиционного книжно-рукописного ремесла. Пережив значительный подъем на волне национального романтизма второй четверти XIX–начала XX столетия, после 1917 года искусство славяно-русской рукописной книги вступает в полосу небывалого ранее упадка: начиная с первых лет утверждения коммунистической диктатуры труд писца, как и все, связанное с духовной культурой, стремительно маргинализуется, становясь не только нерентабельным, но и попросту опасным. Пройдя путь от увлекающегося каллиграфией подростка глухой поволжской деревни до состоявшегося мастера, получившего всероссийскую известность, Иван Блинов в силу исторических обстоятельств стал последним крупным представителем традиционного кириллического книгописания.
Иван Блинов (1872–1944). Фото рубежа 1905–1906 годов
ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ
Выходец из крестьянской семьи старообрядцев-поповцев Гавриила Андреевича и Любови Клементьевны Блиновых Иван Гаврилович Блинов родился 5 ноября 1872 года в деревне Кудашихе Большепесошнинской волости Балахнинского уезда Нижегородской губернии (ныне Городецкий район Нижегородской области). Своего первенца, появившегося на свет через год после свадьбы, родители назвали в честь святого Иоанна Милостивого, день памяти которого выпадает на 12 ноября.
Семья Блиновых была небогатой и малообразованной. В то же время дед Блинова по материнской линии Клементий и его сын Игнатий, дядя Ивана, прослыли известными в округе художниками – иконописцами и мастерами росписи прялочных донец. В своем биографическом очерке Иван Гаврилович вспоминал: «В первые годы моей жизни я отдан был на воспитание к деду, отцу моей матери, в деревню Косково, на берегу реки Узолы, где я провел первые годы и дни моей юности, <…>. Дед мой жил крайне бедно, но родители мои часто им помогали за мое содержание. <…>. Лет шести-семи во мне начала проявляться любовь к учению, тем более когда слышу: дедушка читает по утрам Псалтырь или же каноны, чтение у него очень было умилительное и читал больше со слезами, это на меня очень действовало, читать он был обучен в каких-то кельях, где и воспитывался под руководством опытнаго инока, в строгом религиозном духе, к тому и меня он старался приучить».
Семья Блиновых была небогатой и малообразованной. В то же время дед Блинова по материнской линии Клементий и его сын Игнатий, дядя Ивана, прослыли известными в округе художниками – иконописцами и мастерами росписи прялочных донец. В своем биографическом очерке Иван Гаврилович вспоминал: «В первые годы моей жизни я отдан был на воспитание к деду, отцу моей матери, в деревню Косково, на берегу реки Узолы, где я провел первые годы и дни моей юности, <…>. Дед мой жил крайне бедно, но родители мои часто им помогали за мое содержание. <…>. Лет шести-семи во мне начала проявляться любовь к учению, тем более когда слышу: дедушка читает по утрам Псалтырь или же каноны, чтение у него очень было умилительное и читал больше со слезами, это на меня очень действовало, читать он был обучен в каких-то кельях, где и воспитывался под руководством опытнаго инока, в строгом религиозном духе, к тому и меня он старался приучить».
Мельница семьи Блиновых. Кудашиха. Фото конца XIX века
В довольно раннем возрасте у Ивана проявилась склонность к художеству – сама атмосфера Городецкого Поволжья способствовала формированию у ребенка будущего таланта. Впоследствии Блинов писал: «Я страстно полюбил иконы и картины, и я решил во что бы то ни стало учиться писать и рисовать, без помощи преподавателя, самоучкой». Первой его картиной стал срисованный с иконы пером и чернилами архангел Гавриил, которого он подарил отцу на день ангела.
По началу родители одобрили начинание маленького Вани. Однако по мере того, как занятие сына отнимало у него все больше и больше времени, они стали выговаривать Ивану за излишнее, по их мнению, увлечение художеством. «Отец же и мать, – вспоминал Блинов, – видя, что я сильно увлекся этим, и боясь, чтобы я не бросил и не отстал от крестьянского быта и хозяйства, начали меня отвлекать всячески, иногда и журить, а тем более на них подействовало, когда кто-то из соседей сказал им, что "сын ваш раз делает такие штуки, едва ли будет хорошей жизни, но будет какой-либо студент или безбожник"».
По началу родители одобрили начинание маленького Вани. Однако по мере того, как занятие сына отнимало у него все больше и больше времени, они стали выговаривать Ивану за излишнее, по их мнению, увлечение художеством. «Отец же и мать, – вспоминал Блинов, – видя, что я сильно увлекся этим, и боясь, чтобы я не бросил и не отстал от крестьянского быта и хозяйства, начали меня отвлекать всячески, иногда и журить, а тем более на них подействовало, когда кто-то из соседей сказал им, что "сын ваш раз делает такие штуки, едва ли будет хорошей жизни, но будет какой-либо студент или безбожник"».
Фрагмент (начало) «Автографии жизни моей». Иван Блинов. 1919 год. (ГИМ, Муз., № 3085)
Первыми каллиграфическими работами 15-летнего Ивана были тетради с текстами канонов избранным праздникам и святым. Эти каноны он писал по заказу одного из городецких книготорговцев по 20 копеек за штуку, стремясь доказать родителям, что выбранная им профессия позволит прокормить его самого и его будущую семью. Поднаторев в письме, на 17-м году жизни, Блинов создает свое первое крупное произведение – лицевой Апокалипсис с Толкованием Андрея Кесарийского.
Стремление к повышению профессионального уровня и поиск заработка привели начинающего каллиграфа в Городец. Оказавшись там, Иван тотчас отправился в книгописную мастерскую своего троюродного дяди, купца-коллекционера Григория Матвеевича Прянишникова (1845–1915). Впрочем, первое знакомство с профессиональными художниками было для Блинова не вполне обнадеживающим: Прянишников посоветовал ему попрактиковаться в переписке еще 3 года. Много лет спустя Иван Гаврилович так вспоминал этот эпизод: «Как-то мне пришлось услышать о Г. М. Прянишникове, что у него в доме имеются книгописцы, списывавшие для него с древних рукописных книг и картин. Сейчас со всей радостью отправляюсь к нему, взяв с собою своей работы Апокалипсис, прихожу к нему в дом. Он меня принял и спросил, что мне нужно от него. Я объяснил ему с величайшей робостью свое дело и показал ему свою работу, он же взял от меня и понес показать своим мастерам, где они разсматривали, дверь была со стеклом и мне все было видно, как они вместе с ним смотрели на мою работу и довольно смеялись. На меня такой пришол стыд, что провалился бы сквозь полу со стыда, и проклинал себя, что пошол к нему, т. е. к Прянишникову. Когда он вышел и отдает мне мою книгу и говорит: "Иди домой и годика три попиши дома, тогда и приходи. <...>". И с тем я пошол к себе в деревню и решил бросить все это искусство. Придя домой, все свои принадлежности убрал, чтобы их не видеть. Но в конце концов опять принялся за это, сила не взяла оставить это мое любимое занятие, и так несколько раз оставлял и закаивался бросить это дело, но страшная любовь, зародившаяся в душе моей, взяла свое, я не в силах был оставить это мое любимое искусство».
Стремление к повышению профессионального уровня и поиск заработка привели начинающего каллиграфа в Городец. Оказавшись там, Иван тотчас отправился в книгописную мастерскую своего троюродного дяди, купца-коллекционера Григория Матвеевича Прянишникова (1845–1915). Впрочем, первое знакомство с профессиональными художниками было для Блинова не вполне обнадеживающим: Прянишников посоветовал ему попрактиковаться в переписке еще 3 года. Много лет спустя Иван Гаврилович так вспоминал этот эпизод: «Как-то мне пришлось услышать о Г. М. Прянишникове, что у него в доме имеются книгописцы, списывавшие для него с древних рукописных книг и картин. Сейчас со всей радостью отправляюсь к нему, взяв с собою своей работы Апокалипсис, прихожу к нему в дом. Он меня принял и спросил, что мне нужно от него. Я объяснил ему с величайшей робостью свое дело и показал ему свою работу, он же взял от меня и понес показать своим мастерам, где они разсматривали, дверь была со стеклом и мне все было видно, как они вместе с ним смотрели на мою работу и довольно смеялись. На меня такой пришол стыд, что провалился бы сквозь полу со стыда, и проклинал себя, что пошол к нему, т. е. к Прянишникову. Когда он вышел и отдает мне мою книгу и говорит: "Иди домой и годика три попиши дома, тогда и приходи. <...>". И с тем я пошол к себе в деревню и решил бросить все это искусство. Придя домой, все свои принадлежности убрал, чтобы их не видеть. Но в конце концов опять принялся за это, сила не взяла оставить это мое любимое занятие, и так несколько раз оставлял и закаивался бросить это дело, но страшная любовь, зародившаяся в душе моей, взяла свое, я не в силах был оставить это мое любимое искусство».
Григорий Прянишников (справа). Фрагмент миниатюры «Григорей раб Божий приносит Исусу Христу дело рук человеческих». Песнь песней Соломона с Толкованием. Городец, 1893 год. (РГБ, ф. 242, № 186)
ЖЕНИТЬБА
В 1891 году, когда Ивану исполнилось 19 лет, родители сосватали ему 18-летнюю крестьянскую девушку, Веру Павловну (1873–1942) – подругу детства Ивана Гавриловича. Помимо прочего, решение женить Блинова было принято его родителями еще и с целью отвадить сына от переписки книг и рисования. Ввиду данного обстоятельства, хотя молодые люди и нравились друг другу с самых юных лет, первые годы их совместной жизни протекали непросто. Однако с годами их отношения нормализовались, и впоследствии немало теплых писем будет написано Блиновым своей «Вераше» из разных мест, где ему приходилось работать. «Беру перо я залотое, пишу писмо я дарогое, лети, писмо мое, възвивайся и никому в руки нидавайся, только дайся тому, кто мил серцу моему. <…>. Писмецо мое читай, / А меня не забывай, / Я вас тоже низабуду, / И до гроба любить буду», – пишет жене художник в сентябре 1900 года. Встречаем мы и такие строки: «Я не знаю как дождатся Христовой Пасхи и с тобой полюбоватся, и нихто не потушит горящей в моем сердце любви к тебе!».
Иван Гаврилович и Вера Павловна Блиновы. Фото 1907 года
Каждое письмо супруге начиналось со своеобразного славословия, как-то: «Милая и неоцененная супруга, Вера Павловна, пожелав вам получить всех благ, душевных и телесных, и посылаю всенижайшее почтение. И желаю всего хорошаго, и заочно вас лобзаю и целую». Даже кратковременная разлука с женой чрезвычайно тяготила Ивана Гавриловича: «Увидомляю вас, Верачка: мне без вас теперь тоска невыносима. <…>. Скука и скука. Двоим бы нам очень харашо. А теперь я одинок и хожу точно угорелой. Я тогда вас, Верочка, забуду, когда в гробу меня положат».
Письмо Ивана Блинова к жене. 26 сентября 1900 года. (РГБ, ф. 491, к. 4, ед. хр. 3)
11 «генваря» 1910 года, находясь в Москве, Иван Блинов писал: «Здравствуй, нинаглядная моя и неоцененная Верашинька, Милая и дарогая моя супруга, Богом мне определенная. Посылаю тебе, моя радость, от всей души и сердца ниский поклон и заочно вас целую и ласкаю, мой цветик дарогой. Как тебя хранит Создатель и милует. Дай Бог тебе многолетнего здравия, а наипаче душевнаго спасения. <…>, не забудь меня, я вас до самой моей кончины не забуду». А спустя 3 дня такие строки: «Посылаю вам, моя радость, от всей души и от всего сердца, свой супружеский привет, дай Бог вам много лет здравствовать. Как ты, ангел мой, поживаешъ, привыкаешъ ли без меня или давно уже привыкла, может быть, я вам и надоел? А я, Вераша, ни могу никак привыкнуть, <…>, пиши мне писмы чаще <…>. Вераша, только ты меня не забудь, а я тебя думаю не забыть и любить до самой моей кончины, и до гробовой доски, даже охота с вами и в вечной жизни не разлучатся».
Любовь Клементьевна Блинова, мать Ивана Блинова, с внуками Иваном и Филаретом. Фото начала XX века
Вера Павловна отвечала мужу взаимностью. Так, в начале одного из писем читаем: «Господи, приведи благополучно писмецу дотти, и получить, и прочитать Ивану Гавриловичу, милому супругу моему, дарогому залюбляному. В детстве навсегда лежиш ты у моего сердечка. Я вас крепко полюбили навсегда, Ванюшинка, мой ты сокол дарогой. У меня серцо взвалновалос по тебе, голупчик сизокрылой, нинаглядный мой светок. Увидала писмо ваше, взвалновалас по тебе, Ванюша. <…>. Мне вас хочется домой».
Трогательную привязанность друг к другу Блиновы пронесли через всю свою жизнь. Валентина Романова, внучка художника, впоследствии вспоминала: «Когда бабушка подавала ему [Ивану Гавриловичу – А. Г.] стакан чая и на тарелочку булочку, он говорил ей: "Премного благодарен, Вера Павловна". А она говорила: "Кушайте, Иван Гаврилович"». По ее же воспоминаниям, после смерти жены «Иван Гаврилович очень изменился с горя, он ведь любил свою жену до конца ее дней и после»; незадолго до собственной кончины он «стал так тосковать, что все время поминал и звал бабушку, <…> Я на всю жизнь запомнила это».
Трогательную привязанность друг к другу Блиновы пронесли через всю свою жизнь. Валентина Романова, внучка художника, впоследствии вспоминала: «Когда бабушка подавала ему [Ивану Гавриловичу – А. Г.] стакан чая и на тарелочку булочку, он говорил ей: "Премного благодарен, Вера Павловна". А она говорила: "Кушайте, Иван Гаврилович"». По ее же воспоминаниям, после смерти жены «Иван Гаврилович очень изменился с горя, он ведь любил свою жену до конца ее дней и после»; незадолго до собственной кончины он «стал так тосковать, что все время поминал и звал бабушку, <…> Я на всю жизнь запомнила это».
ГОРОДЕЦ КУПЕЧЕСКИЙ
Более плодотворным, нежели первый опыт общения с Григорием Прянишниковым, стало знакомство юного Ивана Блинова с другим городецким предпринимателем-коллекционером – Петром Алексеевичем Овчинниковым (1843–1912), предсказавшим Ивану большое будущее и сделавшим заказ на несколько рукописей по цене 10 копеек за лист. «Ты будешь замечательный писец и рисовальщик, так писали прежде только для царей, и вы помяните мое слово: будите писать для князей и царя», – сказал однажды молодому книгописцу Овчинников (и через 20 лет его предсказание сбылось!). За 16 лет Блинов переписал и оформил для Овчинникова 25 книг, среди которых выделяется список «Изборника Святослава» 1073 года.
Вид на Базарную улицу. Городец. Фото начала XX века
С 1895 года, помимо городчан Петра Овчинникова и Григория Прянишникова, Иван Блинов работал и на другого купца-библиофила – уроженца города Горбатова Николая Порфирьевича Никифорова (1835–1901). Некоторое время Блинов даже жил и работал в Горбатове.
Иван Блинов во время работы в мастерской Николая Никифорова. Фото 1900 года
В процессе работы Иван Гаврилович параллельно изучает богатейшие книжные собрания своих заказчиков, знакомится с другими каллиграфами и художниками, еще более оттачивая свои навыки. Шлифуя собственный стиль, особое внимание художник уделяет лучшим образцам книжно-рукописного искусства XVI–начала XVII века – именно эти манускрипты становятся образцами для большинства его произведений.
Эскиз миниатюры и «проба пера». Из рабочих материалов Ивана Блинова. 1895 год. (РГБ, ф. 491, к. 1, ед. хр. 13)
Помимо книгописных работ, здесь же, в Городце, в 1890-х годах Блинов создает 2 больших настенных листа (лубка) с изображением Куликовской битвы под названием «Ополчение и поход великого князя Димитрия Иоанновича самодержца Всероссийского противу злочестивого и безбожного царя татарского Мамая, его же Божиею помощию до конца победи» (ГИХМК, № 603; ГИМ, 42904 И III 61105).
Успенская старообрядческая часовня. 1790 год. Городец. Фото конца XIX века
Примерно в те же годы художник начинает пробовать себя в реставрации: досконально освоив манеру и технику различных книгописных школ, Блинов дописывает утраченные фрагменты текстов всевозможных рукописей, украшает неиллюминированные произведения «картинами» и орнаментами. Из манускриптов дополненных и/или отреставрированных художником следует выделить Евангелие-апракос XIV столетия, «Скитский патерик», Творения Мефодия Патарского (обе книги относятся к XVI веку) и Псалтирь XVIII столетия – все 4 из собрания Петра Овчинникова.
Петр Овчинников (1843–1912) с женой. Фото начала XX века
Свидетельством признания заслуг Ивана Гавриловича в качестве реставратора явилось приглашение каллиграфа на проходивший во Владимире в конце июня 1906 г. 3-й областной историко-археологический съезд.
В декабре 1899 г. на проходившей в Петербурге палеографической выставке демонстрируется выполненный Блиновым по заказу Григория Прянишникова замечательный по красоте «Канон Честному Кресту» на несколько десятков почерков – одна из наиболее выдающихся работ мастера (РГБ, ф. 242, № 189).
Таким образом, к концу 90-х гг. XIX столетия Иван Гаврилович становится общепризнанным мастером – каллиграфом и миниатюристом.
В декабре 1899 г. на проходившей в Петербурге палеографической выставке демонстрируется выполненный Блиновым по заказу Григория Прянишникова замечательный по красоте «Канон Честному Кресту» на несколько десятков почерков – одна из наиболее выдающихся работ мастера (РГБ, ф. 242, № 189).
Таким образом, к концу 90-х гг. XIX столетия Иван Гаврилович становится общепризнанным мастером – каллиграфом и миниатюристом.
ПО ГОРОДАМ И ВЕСЯМ
В 1905–1906 годах, готовясь к созданию лицевого списка «Иудейской войны» Иосифа Флавия (РГБ, ф. 242, № 204), Иван Блинов работает в библиотеках Казанского университета и Казанской духовной академии.
Растущая известность приносит Блинову все больше новых заказов, которые поступают к нему буквально со всех концов Российской империи. Так, в марте 1907 года Совет Всероссийского съезда старообрядцев, приемлющих Белокриницкую иерархию, через Петра Овчинникова передал Блинову заказ на написание славянской азбуки; а из города Колывани Томской губернии Ивану Гавриловичу приходит письмо с просьбой выполнить «Андритис» Иоанна Златоуста, «О почитании икон» Зиновия Отенского и дораскольный текст чина крещения.
В конце 1900-х годов работа и связи в среде старообрядческих предпринимателей привели Блинова в Москву. Здесь он посещает Московский публичный (с 1913-го – Императорский) и Румянцевский музей, работает в хранилищах Исторического музея и Третьяковской галереи, изучает Синодальную библиотеку и библиотеку Троице-Сергиевой лавры, изучая манускрипты, переписанные и оформленные лучшими средневековыми мастерами.
Первоначально художник не планировал оставаться в Москве надолго. Однако вскоре обстоятельства изменились, о чем он оповещает жену в своем письме от 20 июня 1909 года: «Веруша, я теперь ищу квартиру другую, побольше, для всего нашего семейства. Вам придется со мной ехать в Москву и жить здесь со мной. Меня очень просят остатся в Москве». Теперь летом домашние Блинова жили в Кудашихе, занимаясь хозяйством, а зиму проводили в Москве.
С начала 1909 по 1916 год (с небольшими перерывами) Иван Гаврилович работает в граверном отделении Московской старообрядческой книгопечатни, принадлежавшей беглопоповскому предпринимателю и коллекционеру Льву Малехонову, который пригласил художника на должность старшего корректора славянского шрифта. Под наблюдением Блинова в малехоновской типографии было напечатано множество лицевых книг, в числе которых Апокалипсис с Толкованием Андрея Кесарийского, Библия, различные жития.
Во многом благодаря таланту Блинова уже в 1910 г. на проходившей в Екатеринославе (ныне Днепр) выставке печатня Малехонова была награждена большой серебряной медалью за стильность и изящество изданий при недорогой цене.
Помимо основной работы в типографии, Иван Гаврилович параллельно занимался всевозможными подработками, выполняя частные заказы, причем его профессиональная репутация как каллиграфа была к тому времени уже столь высока, что в числе его заказчиков был и Императорский двор.
На рубеже 1900-х — 1910-х гг. Иван Блинов знакомится с художником Дмитрием Стеллецким (1875–1947). Плодом их общих творческих усилий стал лицевой список «Слова о полку Игореве». Текст «Слова» был написан Блиновым, а иллюстрации выполнены Стеллецким.
Растущая известность приносит Блинову все больше новых заказов, которые поступают к нему буквально со всех концов Российской империи. Так, в марте 1907 года Совет Всероссийского съезда старообрядцев, приемлющих Белокриницкую иерархию, через Петра Овчинникова передал Блинову заказ на написание славянской азбуки; а из города Колывани Томской губернии Ивану Гавриловичу приходит письмо с просьбой выполнить «Андритис» Иоанна Златоуста, «О почитании икон» Зиновия Отенского и дораскольный текст чина крещения.
В конце 1900-х годов работа и связи в среде старообрядческих предпринимателей привели Блинова в Москву. Здесь он посещает Московский публичный (с 1913-го – Императорский) и Румянцевский музей, работает в хранилищах Исторического музея и Третьяковской галереи, изучает Синодальную библиотеку и библиотеку Троице-Сергиевой лавры, изучая манускрипты, переписанные и оформленные лучшими средневековыми мастерами.
Первоначально художник не планировал оставаться в Москве надолго. Однако вскоре обстоятельства изменились, о чем он оповещает жену в своем письме от 20 июня 1909 года: «Веруша, я теперь ищу квартиру другую, побольше, для всего нашего семейства. Вам придется со мной ехать в Москву и жить здесь со мной. Меня очень просят остатся в Москве». Теперь летом домашние Блинова жили в Кудашихе, занимаясь хозяйством, а зиму проводили в Москве.
С начала 1909 по 1916 год (с небольшими перерывами) Иван Гаврилович работает в граверном отделении Московской старообрядческой книгопечатни, принадлежавшей беглопоповскому предпринимателю и коллекционеру Льву Малехонову, который пригласил художника на должность старшего корректора славянского шрифта. Под наблюдением Блинова в малехоновской типографии было напечатано множество лицевых книг, в числе которых Апокалипсис с Толкованием Андрея Кесарийского, Библия, различные жития.
Во многом благодаря таланту Блинова уже в 1910 г. на проходившей в Екатеринославе (ныне Днепр) выставке печатня Малехонова была награждена большой серебряной медалью за стильность и изящество изданий при недорогой цене.
Помимо основной работы в типографии, Иван Гаврилович параллельно занимался всевозможными подработками, выполняя частные заказы, причем его профессиональная репутация как каллиграфа была к тому времени уже столь высока, что в числе его заказчиков был и Императорский двор.
На рубеже 1900-х — 1910-х гг. Иван Блинов знакомится с художником Дмитрием Стеллецким (1875–1947). Плодом их общих творческих усилий стал лицевой список «Слова о полку Игореве». Текст «Слова» был написан Блиновым, а иллюстрации выполнены Стеллецким.
Дмитрий Стеллецкий (1875–1947). Портрет. Художник Борис Кустодиев. 1907 год. (ГРМ)
В 1912 году вместе с другим художником, Александром Савиновым, Иван Блинов работает под Харьковом, в усадьбе Натальевка, принадлежавшей известному предпринимателю-сахарозаводчику, коллекционеру и меценату Павлу Харитоненко (1852–1914). В шейке главы храма Всемилостивейшего Спаса, возводившегося в 1911–1913 годах по проекту Алексея Щусева, художник выполнил надписи вязью в стиле XIV века.
К 1912–1914 годам относятся созданные Блиновым 3 списка «Слова о полку Игореве». Первый список приобрел московский купец 2-й гильдии, коллекционер Егор Егоров, а 3-й – известный ценитель старины, член Государственного совета князь Алексей Ширинский-Шихматов.
Иван Блинов. Фото 7422/1914 года
В 1910-х годах Иваном Блиновым был также написан ряд художественных полотен: «Протопоп Аввакум и боярыня Морозова», «Жалованная грамота Григорию Орлову», «История Городецкой старообрядческой часовни». Помимо Дмитрия Стеллецкого и Александра Савинова, Иван Гаврилович сотрудничал с Виктором Васнецовым, вырисовывая «вязи для Варшавского собора и мозайческих работ»; Михаилом Нестеровым, которому «рисовал малинькие рамочки и текст»; «работал Б. В. Зворыкину».
С 1916 года Блинов трудился в «Товариществе скоропечатни А. А. Левенсон». Тогда же им были созданы «в древневизантийском и русском стиле» рисунки 3-х статутов к учрежденному годом ранее Знаку отличия Святой Равноапостольной Княгини Ольги: для императора Николая II, императрицы Александры Феодоровны и вдовствующей императрицы Марии Феодоровны. Для выполнения заказа художник был затребован в Царское Село, где 3 недели прожил во дворце у начальника Царскосельского дворцового управления князя Михаила Путятина (1861–1938). За эту работу Блинов получил 500 рублей, золотую медаль на Андреевской ленте с надписью «За усердие» и письменную благодарность от императрицы.
С 1916 года Блинов трудился в «Товариществе скоропечатни А. А. Левенсон». Тогда же им были созданы «в древневизантийском и русском стиле» рисунки 3-х статутов к учрежденному годом ранее Знаку отличия Святой Равноапостольной Княгини Ольги: для императора Николая II, императрицы Александры Феодоровны и вдовствующей императрицы Марии Феодоровны. Для выполнения заказа художник был затребован в Царское Село, где 3 недели прожил во дворце у начальника Царскосельского дворцового управления князя Михаила Путятина (1861–1938). За эту работу Блинов получил 500 рублей, золотую медаль на Андреевской ленте с надписью «За усердие» и письменную благодарность от императрицы.
В том же году Блинов был мобилизован на службу в Полевой Царскосельский военно-санитарный поезд № 143 Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны. В период прохождения воинской службы в Царском Селе Иван Гаврилович знакомится с рядом известных современников – художниками Иосифом Шарлеманем и Павлом Наумовым, поэтом Сергеем Есениным.
СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД
Иван Блинов глубоко переживал годы революции и Гражданской войны. Отражением душевного состояния художника в это тяжелое время стала переписанная им с издания 1906 года «Молитва во дни нестроений и смуты в родной земле» (РГБ, ф 491, к. 3, ед. хр. 20). Тем не менее, несмотря ни на что Блинов продолжает активно творить. В первой половине 1917-го художник переписывает «Акафист преподобному Серафиму Саровскому» (там же, к. 1, ед. хр. 34), который в июле того же года передает в Отдел рукописей и старопечатных книг Московского публичного и Румянцевского музея.
Следующий, 1918 год, стал, пожалуй, одним из наиболее плодотворных в творчестве мастера. В то время он всецело отдается работе, находя в ней отдушину посреди хаоса и творящихся беззаконий. Острой ностальгией по «Руси уходящей» пронизаны такие его работы, как «Страдание Анастасии Узорешительницы» (РГБ, ф 491, к. 2, ед. хр. 1), «Слово на Рождество Богородицы» (там же, ед. хр. 2), «Мудрость Менандра Мудрого» (там же, ед. хр. 3), «Краткое нравоучение» (там же, ед. хр. 4) – все они также были подарены Блиновым Румянцевскому музею.
С сентября по декабрь 1918-го Иван Гаврилович вместе со старшим сыном Иваном трудится над созданием лицевой рукописи «Повесть Аммония мниха о святых отцах в Синае и Раифе избиенных» (ГИМ, Муз., № 3426) – своеобразной аллюзии на происходившие вокруг события. Сами за себя говорят и остальные произведения, созданные в тот год: миниатюры «Убиение Авеля» (РГБ, ф. 491, к. 2, ед. хр. 14) и «Страшный суд» (там же, ед. хр. 15), цикл «Страсти Христовы» (там же, ед. хр. 11).
Совместно с хранителем рукописей Румянцевского музея Георгием Георгиевским (1866–1948) Блинов в качестве сотрудника того же музея приобретает и перевозит в Москву коллекции рукописных книг Григория Прянишникова и Петра Овчинникова, фактически спасая их от разграбления и уничтожения.
Следующий, 1918 год, стал, пожалуй, одним из наиболее плодотворных в творчестве мастера. В то время он всецело отдается работе, находя в ней отдушину посреди хаоса и творящихся беззаконий. Острой ностальгией по «Руси уходящей» пронизаны такие его работы, как «Страдание Анастасии Узорешительницы» (РГБ, ф 491, к. 2, ед. хр. 1), «Слово на Рождество Богородицы» (там же, ед. хр. 2), «Мудрость Менандра Мудрого» (там же, ед. хр. 3), «Краткое нравоучение» (там же, ед. хр. 4) – все они также были подарены Блиновым Румянцевскому музею.
С сентября по декабрь 1918-го Иван Гаврилович вместе со старшим сыном Иваном трудится над созданием лицевой рукописи «Повесть Аммония мниха о святых отцах в Синае и Раифе избиенных» (ГИМ, Муз., № 3426) – своеобразной аллюзии на происходившие вокруг события. Сами за себя говорят и остальные произведения, созданные в тот год: миниатюры «Убиение Авеля» (РГБ, ф. 491, к. 2, ед. хр. 14) и «Страшный суд» (там же, ед. хр. 15), цикл «Страсти Христовы» (там же, ед. хр. 11).
Совместно с хранителем рукописей Румянцевского музея Георгием Георгиевским (1866–1948) Блинов в качестве сотрудника того же музея приобретает и перевозит в Москву коллекции рукописных книг Григория Прянишникова и Петра Овчинникова, фактически спасая их от разграбления и уничтожения.
Георгий Георгиевский (1866–1948). Фото 1930-х годов
В 1919 году Блинов пишет картину «Симоне Ионин, любиши ли Мя?» (Ин. 21:15–17). Тогда же Блинов становится членом Ученой коллегии Российского Исторического музея. Специально для Музея художник иллюстрирует «Повесть о Горе-Злосчастии» (ГИМ, Муз., № 3390), «Повесть о Савве Грудцыне» (там же, № 3403) и «Повесть о Фроле Скобееве» (там же, № 3435). В апреле 1919-го Иван Гаврилович пишет «Автографию жизни моей» для представления в Архивную комиссию Городца.
В марте 1920 года, после увольнения Константина Смирнова, Иван Блинов занимает должность директора, а затем научного сотрудника Городецкого краеведческого музея, одним из организаторов которого он являлся. Уже немолодой человек, Иван Гаврилович всецело посвящает себя работе по сохранению местного культурного наследия – спасению того, что еще можно было спасти.
Во второй половине 1920–1930-х годов Блинов сменил несколько профессий: работал в колхозе, был лектором и оформителем в сельском клубе, ответственным редактором выходившей в Городце газеты «Колхозный ударник», учителем в колонии.
Находясь под подозрением властей, Иван Гаврилович то и дело возвращается к любимому занятию – переписке и оформлению рукописей: так, в 1926 году он работает над «Поучением об антихристе» преподобного Ефрема Сирина (ГИХКМ, № 2549/8), в 1930–начале 1940-х годов, в период пика атеистической пропаганды, пишет для детей и внуков маленькие книжечки с пасхальными канонами (РГБ, ф 491, к. 2, ед. хр. 20, 21).
В марте 1920 года, после увольнения Константина Смирнова, Иван Блинов занимает должность директора, а затем научного сотрудника Городецкого краеведческого музея, одним из организаторов которого он являлся. Уже немолодой человек, Иван Гаврилович всецело посвящает себя работе по сохранению местного культурного наследия – спасению того, что еще можно было спасти.
Во второй половине 1920–1930-х годов Блинов сменил несколько профессий: работал в колхозе, был лектором и оформителем в сельском клубе, ответственным редактором выходившей в Городце газеты «Колхозный ударник», учителем в колонии.
Находясь под подозрением властей, Иван Гаврилович то и дело возвращается к любимому занятию – переписке и оформлению рукописей: так, в 1926 году он работает над «Поучением об антихристе» преподобного Ефрема Сирина (ГИХКМ, № 2549/8), в 1930–начале 1940-х годов, в период пика атеистической пропаганды, пишет для детей и внуков маленькие книжечки с пасхальными канонами (РГБ, ф 491, к. 2, ед. хр. 20, 21).
Иван Блинов за написанием «Истории города Городца». Фото 1935 года
Одной из последних работ Ивана Блинова стала составленная им самим и переписанная во второй половине 1930-х гг. «История Городца» (НГИАМЗ, № 14960; РГБ, ф. 491, к. 2, ед. 16). Рукопись, украшенная 10-ю очерковыми миниатюрами, словно подводила итог жизни старинного города, который уже никогда не станет прежним.
Стремление сохранить старину и память о родном крае не покидало Блинова вплоть до кончины. В. Романова вспоминала: «Дедушка очень любил историю. Он все знал и много нам рассказывал. Особенно он хотел сохранить историю нашего города, Городца. Когда разрушали церковь, дедушка с палочкой ходил в горсовет и просил, чтобы сохранили памятники для будущего поколения, но его там не послушали и сказали, "что сейчас идет война, а Вы думаете об истории". <…> еще отчитали и сказали, что кому нужна твоя история, <…>. Он пришел и у нас плакал».
Незадолго до кончины Иван Блинов получил письмо от Георгия Георгиевского (к тому моменту они не виделись уже 20 лет). Это письмо, в котором Георгиевский предлагал Ивану Гавриловичу выполнить для него новую книгу, «Слово о полку Игореве», чрезвычайно взволновало и приободрило художника. Но, к сожалению, принявшись за новую работу, Иван Гаврилович так и не успел ее завершить…
Иван Блинов скончался в своей родной Кудашихе 8 июня 1944 года на 72-м году жизни. В 1985-м кладбище, на котором покоился Иван Гаврилович, уничтожили. Могила самого Блинова по настоянию родственников и общественности Городца была восстановлена в 1988-м; а 7 сентября 2005 года на здании Городецкого краеведческого музея была открыта мемориальная доска, посвященная его выдающемуся директору.
Стремление сохранить старину и память о родном крае не покидало Блинова вплоть до кончины. В. Романова вспоминала: «Дедушка очень любил историю. Он все знал и много нам рассказывал. Особенно он хотел сохранить историю нашего города, Городца. Когда разрушали церковь, дедушка с палочкой ходил в горсовет и просил, чтобы сохранили памятники для будущего поколения, но его там не послушали и сказали, "что сейчас идет война, а Вы думаете об истории". <…> еще отчитали и сказали, что кому нужна твоя история, <…>. Он пришел и у нас плакал».
Незадолго до кончины Иван Блинов получил письмо от Георгия Георгиевского (к тому моменту они не виделись уже 20 лет). Это письмо, в котором Георгиевский предлагал Ивану Гавриловичу выполнить для него новую книгу, «Слово о полку Игореве», чрезвычайно взволновало и приободрило художника. Но, к сожалению, принявшись за новую работу, Иван Гаврилович так и не успел ее завершить…
Иван Блинов скончался в своей родной Кудашихе 8 июня 1944 года на 72-м году жизни. В 1985-м кладбище, на котором покоился Иван Гаврилович, уничтожили. Могила самого Блинова по настоянию родственников и общественности Городца была восстановлена в 1988-м; а 7 сентября 2005 года на здании Городецкого краеведческого музея была открыта мемориальная доска, посвященная его выдающемуся директору.
Могила Ивана Блинова. Городец. Фото 2000-х годов
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Аксенова Г. В. И. Г. Блинов – городецкий книгописец и изограф // Городецкая старина. Вып. 3. Городец, 1997.
2. Аксенова Г. В. Книжных дел мастер Иван Блинов // Московский журнал. История государства Российского. М., 2003. № 11. С. 4–9.
3. Аксенова Г. В. Народная книжная культура Нижегородского Поволжья конца XIX–начала XX вв. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1992.
4. Аксенова Г. В. «Повесть о Петре и Февронии» в лицевых списках работы И. Г. Блинова // Проблемы происхождения и бытования памятников древнерусской письменности и литературы. Нижний Новгород, 1995. С. 105–111.
5. Аксенова Г. В. Последний книгописец // Мир истории. М., 2001. № 1. С. 28–35.
6. Аксенова Г. В. Русская книжная культура на рубеже XIX–XX веков. М., 2011.
7. Аксенова Г. В. «Слово о полку Игореве» в творчестве И. Г. Блинова // Русская печать XIX–XX веков. Сборник статей. Российская государственная библиотека. М., 1994. С. 30–54.
8. Белоброва О. А. Блинов Иван Гаврилович // Энциклопедия «Слова о полку Игореве». Т. 1: А–В. М., 1995. С. 123.
9. Блинов И. Г. Обзор городецких храмов и некрополя (публикация С. В. Сироткина) // Городецкие чтения: Материалы научно-практической конференции 23–24 апреля 2004 г. Вып. 5. Городец, 2004. С. 46–51.
10. Гудков А. Г. Григорий Матвеев сын Прянишников и его скрипторий (по воспоминаниям городецкого каллиграфа и художника И. Г. Блинова и материалам личного фонда Г. М. Прянишникова в НИОР РГБ) // Церковь. Богословие. История. Материалы IV Международной научно-богословской конференции (Екатеринбург, 5–6 февраля 2016 года). Екатеринбург, 2016. С. 344–351.
11. Гудков А. Г. Иван Гаврилович Блинов: «книжных дел мастер» из Городца. К 70-летию со дня кончины. Коломна, 2015.
12. Гудков А. Г. Семейные артели и династии каллиграфов и миниатюристов второй половины XIX–начала XX века // Старообрядчество: история, культура, современность. Материалы XIII Международной научной конференции. 21–23 ноября 2019 г., г. Москва. С. 55–57.
13. Иткина Е. И. Памятники Куликовского цикла в творчестве художника-миниатюриста И. Г. Блинова // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983. С. 216–224.
14. Иткина Е. И. Рисованный лубок старообрядцев в собрании Исторического музея. М., 2017.
15. Иткина Е. И., Кучкин В. А. Рукописный настенный лист с изображением Мамаева побоища // Куликовская битва в литературе и искусстве. М., 1980. С. 154–174.
16. Левочкин И. В. Иван Гаврилович Блинов и рукописные книги его работы // Книга: Исследования и материалы. Сб. 61. М., 1990. С. 131–138.
17. Покровители семьи и брака святые Петр и Феврония Муромские. Издание выполнено по рукописи ГИМ: Повесть о Петре и Февронии Муромских. Художник и писец И. Г. Блинов. 1901 г. / Сост., пер. и вступ. ст. Е. М. Юхименко. М., 2012.
18. Рыков Ю. Д. Блинов Иван Гаврилович // Православная энциклопедия. Т. 5. М., 2002. С. 359–361.
19. Сироткин С. В. Из рукописного наследия И. Г. Блинова // Городецкие чтения: Материалы научно-практической конференции 23–24 апреля 2004 г. Вып. 5. Городец, 2004. С. 43–45.
20. Сказание о князе Михаиле Черниговском и о его боярине Феодоре: Факсимильное воспроизведение лицевого списка из собрания ГИМ / Пер. с древрус. и прил. И. В. Левочкина. М., 1988.
21. Слово о полку Игореве: Факсимильное воспроизведение лицевого списка работы И. Г. Блинова из собрания ГБЛ / Л. А. Дмитриев, Н. К. Гаврюшин, В. П. Гребенюк, И. И. Шкляревский. М., 1988.
22. Юхименко Е. М. Иван Гаврилович Блинов – крестьянин, книгописец, художник // Искусствознание. 2013. №№ 1–2. С. 423–443.
23. Gudkov Aleksey. «This Akathist was Began with Drawing…»: The Hymnographical Works Created by Ivan Blinov, a Calligrapher and Artist from Gorodets // Creating Liturgically: Hymnography and Music. Proceedings of the Sixth International Conference on Orthodox Church Music University of Eastern Finland. Joensuu, Finland. 8–14 June 2015. Joensuu, 2017. P. 414–420.
2. Аксенова Г. В. Книжных дел мастер Иван Блинов // Московский журнал. История государства Российского. М., 2003. № 11. С. 4–9.
3. Аксенова Г. В. Народная книжная культура Нижегородского Поволжья конца XIX–начала XX вв. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1992.
4. Аксенова Г. В. «Повесть о Петре и Февронии» в лицевых списках работы И. Г. Блинова // Проблемы происхождения и бытования памятников древнерусской письменности и литературы. Нижний Новгород, 1995. С. 105–111.
5. Аксенова Г. В. Последний книгописец // Мир истории. М., 2001. № 1. С. 28–35.
6. Аксенова Г. В. Русская книжная культура на рубеже XIX–XX веков. М., 2011.
7. Аксенова Г. В. «Слово о полку Игореве» в творчестве И. Г. Блинова // Русская печать XIX–XX веков. Сборник статей. Российская государственная библиотека. М., 1994. С. 30–54.
8. Белоброва О. А. Блинов Иван Гаврилович // Энциклопедия «Слова о полку Игореве». Т. 1: А–В. М., 1995. С. 123.
9. Блинов И. Г. Обзор городецких храмов и некрополя (публикация С. В. Сироткина) // Городецкие чтения: Материалы научно-практической конференции 23–24 апреля 2004 г. Вып. 5. Городец, 2004. С. 46–51.
10. Гудков А. Г. Григорий Матвеев сын Прянишников и его скрипторий (по воспоминаниям городецкого каллиграфа и художника И. Г. Блинова и материалам личного фонда Г. М. Прянишникова в НИОР РГБ) // Церковь. Богословие. История. Материалы IV Международной научно-богословской конференции (Екатеринбург, 5–6 февраля 2016 года). Екатеринбург, 2016. С. 344–351.
11. Гудков А. Г. Иван Гаврилович Блинов: «книжных дел мастер» из Городца. К 70-летию со дня кончины. Коломна, 2015.
12. Гудков А. Г. Семейные артели и династии каллиграфов и миниатюристов второй половины XIX–начала XX века // Старообрядчество: история, культура, современность. Материалы XIII Международной научной конференции. 21–23 ноября 2019 г., г. Москва. С. 55–57.
13. Иткина Е. И. Памятники Куликовского цикла в творчестве художника-миниатюриста И. Г. Блинова // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983. С. 216–224.
14. Иткина Е. И. Рисованный лубок старообрядцев в собрании Исторического музея. М., 2017.
15. Иткина Е. И., Кучкин В. А. Рукописный настенный лист с изображением Мамаева побоища // Куликовская битва в литературе и искусстве. М., 1980. С. 154–174.
16. Левочкин И. В. Иван Гаврилович Блинов и рукописные книги его работы // Книга: Исследования и материалы. Сб. 61. М., 1990. С. 131–138.
17. Покровители семьи и брака святые Петр и Феврония Муромские. Издание выполнено по рукописи ГИМ: Повесть о Петре и Февронии Муромских. Художник и писец И. Г. Блинов. 1901 г. / Сост., пер. и вступ. ст. Е. М. Юхименко. М., 2012.
18. Рыков Ю. Д. Блинов Иван Гаврилович // Православная энциклопедия. Т. 5. М., 2002. С. 359–361.
19. Сироткин С. В. Из рукописного наследия И. Г. Блинова // Городецкие чтения: Материалы научно-практической конференции 23–24 апреля 2004 г. Вып. 5. Городец, 2004. С. 43–45.
20. Сказание о князе Михаиле Черниговском и о его боярине Феодоре: Факсимильное воспроизведение лицевого списка из собрания ГИМ / Пер. с древрус. и прил. И. В. Левочкина. М., 1988.
21. Слово о полку Игореве: Факсимильное воспроизведение лицевого списка работы И. Г. Блинова из собрания ГБЛ / Л. А. Дмитриев, Н. К. Гаврюшин, В. П. Гребенюк, И. И. Шкляревский. М., 1988.
22. Юхименко Е. М. Иван Гаврилович Блинов – крестьянин, книгописец, художник // Искусствознание. 2013. №№ 1–2. С. 423–443.
23. Gudkov Aleksey. «This Akathist was Began with Drawing…»: The Hymnographical Works Created by Ivan Blinov, a Calligrapher and Artist from Gorodets // Creating Liturgically: Hymnography and Music. Proceedings of the Sixth International Conference on Orthodox Church Music University of Eastern Finland. Joensuu, Finland. 8–14 June 2015. Joensuu, 2017. P. 414–420.