Первой рукописью, созданной в книгописной мастерской Посольского приказа по инициативе Артамона Матвеева и преподнесенной царю Алексею Михайловичу, стала «Книга, а в ней собрание, откуду произыде корень великих государей царей и великих князей росийских…», переписанная и оформленная в 1672 году (первый экземпляр: РГАДА, ф. 135, № 401).

«Царский титулярник», как кратко называют эту книгу, представляет собой лицевой справочник историко-дипломатического характера. Он содержит историческое введение, перечень титулов русских и иностранных монархов, формуляры грамот русских царей к иноземным государям. Сюда также включены рисунки 33-х русских и 16-ти зарубежных гербов (по сути, «Титулярник» явился первым русским гербовником), портреты 30-ти русских князей и царей (от Рюрика до Алексея Михайловича), 11-ти православных патриархов и 22-х иностранных правителей – современников Алексея Тишайшего: «королей Гишпанского, Францужского, Аглинского, Датцкого, Полских, Свейского, и Грузинского царевича, и князей Флоренского, и Венецейского, и Оранского», и прочих.

Полное название манускрипта звучит так: «Книга, а в ней собрание, откуду произыде корень великих государей царей и великих князей росийских, и как в прошлых годех великие государи цари и великие князи росийские и блаженные памяти великий государь царь и великий князь Михаил Феодорович, всеа Велики я Росии самодержец, и сын его, великого государя, великий государь царь и великий князь Алексей Михайловичу всеа Великия, и Малыя, и Белыя Росии самодержец, писались в грамотах ко окрестным великим государем, християнским и к мусульманским, по нынешней 180 год (имеется ввиду 7180 год от «сотворения мира», то есть 1672-й – от Р. Х. – А. Г.), и какими печатми грамоты печатаны, и как к предком их государским, к великим государем царем и великим князем росийским и к великому государю царю и великому князю Михаилу Феодоровичу, всеа Великия Росии самодержцу, и к сыну его, государеву, к великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, всеа Великия, и Малыя, и Белыя Росии самодержцу, окрестные великие государи християнские и мусульманские имявованья и титла свои пишут, и каковы которого государя их государские персоны и гербы. Состроена сия книга повелением великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича, всеаВеликия, и Малыя, и Белыя Росии самодержца, в нынешнем во 180-м году».

Рукопись «Титулярника» была составлена Николаем Спафарием при участии Артамона Матвеева и Петра Долгово. Текст книги распадается на три тематических блока:

1) царское родословие, где подчеркивается преемственность династий Рюриковичей и Романовых;

2) история учреждения патриаршества на Руси и поставление в патриархи Филарета (Романова);

3) описание дипломатических отношений русских монархов с правителями соседних стран.

Источниками «Титулярника» послужили сведения из архива Посольского приказа, а также различные памятники предшествующего времени: «Степенная книга царского родословия» начала 1560-х годов, проект «Утвержденной грамоты» 1613 года, «Сказание о поставлении на патриаршество Филарета Никитича» 1650-х годов и ряд других.

Над «Государевой книгой» трудились лучшие столичные мастера: живописцы Иван Максимов и Дмитрий Львов писали акварелью портреты; златописцы Григорий Благушин, Федор Лопов, Андрей Матвеев и Дмитрий Квачевский рисовали гербы, писали золотом и серебром; переплет выполнил «капитан Яганъко Эленкуз»; а украшающие переплет металлические детали (наугольники, средники и застежки) изготовил мастер Серебряной палаты Данила Кузьмин «с товарыщи».

Живопись манускрипта уникальна тем, что объединяет в себе миниатюры, выполненные как в средневековой, иконописной манере, так и в живоподобной, ренессансно-барочной. Портреты первых 3-х русских государей, еще неправославных Рюрика, Святослава и Игоря, а также царей, начиная с Иоанна IV, выполнены в живоподобной манере; портреты великих князей, начиная с Владимира и заканчивая Василием III – в иконописной.

Надо полагать, что Алексею Михайловичу книга очень понравилась, поскольку он приказывает сделать «в Верх» еще два списка меньшего размера, что и было незамедлительно исполнено. Кроме уже названных мастеров, над ними работали живописцы Макарий Потапов и Федор Юрьев. В целом последующие рукописи повторяют первый вариант «Титулярника», однако в них увеличилось количество изображений (добавились «персоны» царских детей и польских королей, начиная со Стефана Батория). Кроме того, портреты одного и того же исторического персонажа в разных книгах могут несколько отличаться.

На данный момент известно 4 лицевых списка «Царского титулярника». Раннюю версию «Государевой книги» царь оставил в Посольском приказе. Здесь была возможность делать копии, с манускриптом могли знакомиться иностранцы. Сегодня первый экземпляр рукописи хранится в Российском государственном архиве древних актов.

Одним из наиболее известных и узнаваемых портретов в составе «Титулярника» является миниатюра с изображением патриарха Антиохии и всего Востока Макария III (аз-Заима). Портрет предстоятеля Антиохийской Церкви – классический пример нового типа изображений, появившихся в России во второй половине XVII столетия и обозначивших поворот от средневековой иконописной манеры к ренессансно-барочному живоподобию. Казалось бы, «живоподобие» автоматически подразумевает портретное сходство. Но так ли это на самом деле? Касательно живописи той эпохи ответ на данный вопрос отнюдь не однозначен.

«Живоподобные» изображения восточных патриархов – Мефодия III Константинопольского, Паисия I Александрийского, Макария III Антиохийского и Досифея II Иерусалимского, – современников «Государевой книги», уже давно привлекают внимание исследователей. Дело в том, что портреты православных патриархов XVI–XVII веков чрезвычайно редки (в отличие от изображений современных им Римских пап). Те же из них, что сохранились до наших дней, были созданы в основном западными художниками. А потому, если миниатюры «Титулярника» действительно отражают реальные физические черты означенных персонажей, они попросту уникальны.

Из портретов восточных патриархов, выполненных в XVII столетии в Западной Европе и имевших хождение в православном мире, сегодня известны два: портрет Иерусалимского патриарха Феофана III, созданный в 1622 году аугсбургским мастером Лукасом Килианом; и изготовленная в 1627 году фламандским мастером Якобом ван дер Хейденом гравюра с изображением Митрофана Критопулоса, ставшего в 1636-м патриархом Александрийским.

Тот факт, что гравированные портреты западноевропейского происхождения широко использовались в качестве моделей для миниатюр «Титулярника» установлен давно. Причем в случае отсутствия соответствующего изображения, художники Посольского приказа брали гравюру с любым другим подходящим по статусу персонажем. Так, портрет Римского папы Климента X является копией изображения одного из его предшественников – Иннокентия X, портрет 104-го венецианского дожа Доминико II Контарини на поверку оказывается портретом 97-го дожа Николо Контарини, а образ испанского монарха Карла II Габсбурга более всего напоминает портрет его собственного отца – Филиппа IV.

Возвращаясь к портрету Макария III, отметим, что хотя к моменту его создания патриарх уже 4 года как покинул Москву, в столице оставалось еще немало людей, кто хорошо помнил внешность владыки и худо-бедно мог бы ее описать. Однако, по замечанию историка Веры Ченцовой, при внимательном рассмотрении изображение Макария III оказывается ничем иным, как своеобразной творческой копией («изводом») гравюры ван дер Хейдена, на которой все тот же Митрофан Критопулос представлен уже не молодым, но пожилым человеком.

Предполагаемое использование голландской гравюры в качестве модели для изображения Макария III косвенно подтверждается другим значительным сходством – между гравюрой Лукаса Килиана и изображением Иерусалимского патриарха Досифея II из того же «Титулярника». Более того, определенная общность черт с гравюрой аугсбургского мастера также прослеживается у миниатюр с изображениями Мефодия III и Паисия I.

Таким образом, для московских мастеров и их заказчиков более важным было передать статус изображаемого человека, его функцию, нежели сходство с натурой (что, впрочем, не означает отсутствия стремления к подобному сходству – речь лишь о приоритетах). И в данном отношении они все еще оставались в рамках изобразительной традиции Средних веков.