Рукописная книга: традиция и современность
алексей гудков
ОБРАЗ КНИГИ В ВОСТОЧНОХРИСТИАНСКОЙ КНИЖНОСТИ, ИСТОРИИ И ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМ ИСКУССТВЕ
В отличие от цивилизации Нового времени, культура восточнохристианского Средневековья основана не на рациональном познании окружающего мира и Бога, а на Логосе-Слове. Именно поэтому на всем протяжении ее существования центральным компонентом данной культуры, вокруг которого выстраивались иные ее сегменты, являлась книга, а именно «божественные писания». «Книги суть главное в жизни» – свидетельствует византийский эпистолограф XIV века Михаил Гавр. «Книга – это мед, коим услащается горечь жизни» – написал 600 лет спустя эфиопский писатель и политик Маконнен Эндалькачеу.
Греческий термин «книга» (βίβλος) совпадает по значению со словом «кора папируса», из которой в древности производили основной материал для письма. Отсюда же название главной христианской книги – Библии (греч. βιβλία – «книги»).
Помимо книг, имеющих непосредственное физическое воплощение, в Библии также наличествует представление и о существовании книг небесных, горних.
Греческий термин «книга» (βίβλος) совпадает по значению со словом «кора папируса», из которой в древности производили основной материал для письма. Отсюда же название главной христианской книги – Библии (греч. βιβλία – «книги»).
Помимо книг, имеющих непосредственное физическое воплощение, в Библии также наличествует представление и о существовании книг небесных, горних.
НЕБЕСНЫЕ КНИГИ БИБЛЕЙСКОЙ ТРАДИЦИИ
Различные виды небесных книг упоминаются уже в Ветхом и Новом Заветах, а также в широком спектре межзаветной литературы: в Первой и Второй книге Еноха, в Книге Юбилеев, в «Повести об Иосифе и Асенефе», «Завещании Авраама», «Апокалипсисе Софонии», «Откровении Варуха», в Третьей книге Ездры. В Библии наиболее часто упоминается Книга Жизни (греч. βιβλίον τῆς ζωῆς), куда Творец вписывает и из которой «изглаживает» имена потомков Адама (Исх. 32:32–33; Пс. 55:9; 68:29; 86:6; 138:16; Ис. 4:3; Дан. 12:1; Мал. 3:16; Лк. 10:20; Флп. 4:3; Откр. 3:5; 13:8; 17:8; 20:12, 15; 21:27, 22:19) – спасутся «только те, которые написаны <…> в книге жизни» (Откр. 21:27). Книга Жизни присутствует на миниатюрах славяно-русских лицевых Апокалипсисов XVI–XX веков – в первую очередь, иллюстрирующих 12-й стих 20-й главы.
Книга жизни и книга деяний. Фрагмент миниатюры. Толковый Апокалипсис. Москва (?), не ранее 1796 года. Собрание Пересторониных. (Москва)
Важная роль также отводится книгам деяний, куда незримый писец записывает все слова и деяния каждого конкретного человека на Судный день (Пс. 55:9; Ис. 65:6; Дан. 7:10; Откр. 20:12). Так, во время мытарств бесы показывают душе совершенные при жизни грехи, «отвивающе ей харатейныя свитцы». Изображения книг деяний, как в виде свитков, так и в виде кодексов, встречаются на миниатюрах лицевых Апокалипсисов, цветников (литературных сборников) и синодиков, на иконах Страшного суда.
Своего рода разновидностью «свитцев» деяний является свиток, куда архангел Гавриил записывает имена и приношения входящих и выходящих из церкви. В храмовой росписи изображение архангела со свитком помещается справа от дверей; встречается оно и в иконописи.
Архангел Гавриил. Икона. Архангельские земли, XVIII век. (МРИ, № ЧМ-344)
Образ книг деяний, как, впрочем, и образы остальных небесных книг, пронизывает традицию на всем ее протяжении. Например, в одном из видений печорского книжника-визионера Степана Носова (1902–1981) читаем: «Полагаю, время было полночь, вдруг нарушилась ночная тишина следующим образом: над головой моей, за потолком, высоко в полнебесьи, начали поставляться столы, стулья и многие слуги кладут на столы книги и сами садятся на стулья, раскрывают книги, шелестят листьями. Понять можно: идет приготовление дел на Суд и ожидают вскоре Судью».
Вкушение («выпивание») горней книги (хартии/свитка) знаменует собой приобщение к вышнему дару, к трансцендентному, становление тайнозрителем и ретранслятором тайн. Съев преподнесенный Богом свиток, исписанный «внутри и снаружи», который в устах был «сладок, как мед», обретает дар пророчества Иезекииль (Иез. 2:8–10; 3:1–4). Аналогичным образом, приняв во утробу раскрытую «книжку», данную ему ангелом, обретает пророческий дар Иоанн Богослов (Откр. 10:1–2, 8–11). Впоследствии этот инициатический сюжет мы также находим в житиях святителя Иоанна Златоуста, преподобных Ефрема Сирина и Романа Сладкопевца.
Вкушение («выпивание») горней книги (хартии/свитка) знаменует собой приобщение к вышнему дару, к трансцендентному, становление тайнозрителем и ретранслятором тайн. Съев преподнесенный Богом свиток, исписанный «внутри и снаружи», который в устах был «сладок, как мед», обретает дар пророчества Иезекииль (Иез. 2:8–10; 3:1–4). Аналогичным образом, приняв во утробу раскрытую «книжку», данную ему ангелом, обретает пророческий дар Иоанн Богослов (Откр. 10:1–2, 8–11). Впоследствии этот инициатический сюжет мы также находим в житиях святителя Иоанна Златоуста, преподобных Ефрема Сирина и Романа Сладкопевца.
Пророк Иезекииль съедает данный ему Богом свиток. Фрагмент иконы «Видение пророка Иезекииля на реке Ховар». Архангельские земли, вторая половина XVI века. (ММК, № Ж-806/1–2)
Весьма интересная реминисценция книжно-инициатического мотива встречается в «Видении о литературе» уже упоминавшегося Степана Носова: «Знаменательно и памятно то, что я появился в книжном магазине, <…>. И как-то неожиданно, вдруг, появилась над литературой (мирской – прим. А. Г.) кисть, пропитанная черной мастикой, опустилась, впервые провела черную линию по заголовку газет и охватила все разложенное на столах. И говорит с высоты, как радио: "Заглажение есть цена печати. А за любовь вашу к ней, как в жажду, пейте и ядите, и познаете сладость ея". И мгновенно началось собирание чернил, потекли струйки, и листы бумажные стали свертываться трубками, а книг не стало, чернила сливались на полу в желобки. И говорит опять: "Всяк, кто что сеет, то и пожинает; что готовит, то и поедает. Буди же вам трапеза изрядна". Начал я не хотя грызть бумагу и не хотя пить чернила. О, сколь горькая бумага и сколь противныя запахом чернила – о сем может сопоставить каждый». Данный архетипический пассаж старообрядческого визионера отсылает читателя на две с половиной тысячи лет назад, на берега реки Ховар, где пророк Иезекииль «видел видения Божии» (Иез. 1:1).
Иоанн Богослов принимает книгу из рук ангела и съедает ее. Фрагмент миниатюры. Толковый Апокалипсис. Россия, вторая половина XIX века. Собрание Пересторониных. (Москва)
В живописи инициатическая функция небесных книг отразилась, в первую очередь, на миниатюрах лицевых Апокалипсисов, изображающих соответствующий эпизод. Вкушение хартии пророком Иезекиилем можно видеть на иконе второй половины XVI в. «Видение пророка Иезекииля на реке Ховар», происходящей из ризницы Соловецкого монастыря. Явление Богородицы преподобному Роману впервые встречается на одной из иллюстраций созданного в начале XI века Минология Василия II (лист 78). Позже данный сюжет получает распространение в ряде иконографических изводов праздника Покрова Пресвятой Богородицы, с которым совпадает день памяти гимнографа (1 (14) октября).
Отдельного внимания заслуживает чрезвычайно насыщенная в семантическом отношении фреска «Явление Христа Премудрости святителю Иоанну Златоусту» на северной стене вимы храма Святой Софии в Охриде 1037–1056 годов: Христос-Премудрость в виде ангела с крестчатым нимбом во главе апостольского лика является возлежащему на ложе Иоанну и вкладывает в его уста некий чудесный свиток, при этом на чело святителя падают лучи, исходящие от лика Святой Софии. Очевидно, что изображенный на фреске свиток содержит текст литургии, полученный Иоанном Златоустом в виде откровения от Самого Христа – как «дар Премудрости».
Явление Христа Премудрости святителю Иоанну Златоусту. Фреска. Храм Святой Софии, живопись 1037–1056 годов. Охрид, Северная Македония
В «Книге о вознесении Еноха Праведного» («Вторая Книга Еноха») упоминаются «испещренные смирной» небесные манускрипты, в коих написаны законы тварного мира: 30 дней и 30 ночей потребовалось Еноху, чтобы переписать их содержимое.
Наконец, в Апокалипсисе мы встречаем образ запечатанной метакосмической книги, в которой заключены все тайны мироздания. Текст «Откровения» гласит: «И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями. И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее? И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее. И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть в нее. И один из старцев сказал мне: не плачь; вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее» (Откр. 5:1–5). Изображение книги, запечатанной семью печатями, можно видеть на миниатюрах лицевых «Откровений», иллюстрирующих данный эпизод.
Наконец, в Апокалипсисе мы встречаем образ запечатанной метакосмической книги, в которой заключены все тайны мироздания. Текст «Откровения» гласит: «И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями. И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее? И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее. И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть в нее. И один из старцев сказал мне: не плачь; вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее» (Откр. 5:1–5). Изображение книги, запечатанной семью печатями, можно видеть на миниатюрах лицевых «Откровений», иллюстрирующих данный эпизод.
Книга, запечатанная семью печатями. Фрагмент миниатюры. Толковый Апокалипсис. Россия, около 1800 года. (WAM, MS W.917)
Библейской «рукописью», выступающей своего рода связующим звеном между книгами небесными и земными, предстают Скрижали Завета – знаменитые «Десять заповедей», что были начертаны на каменных плитах Самим Творцом и помещены пророком Моисеем в покрытый золотом деревянный ковчег, известный с тех пор как Ковчег Завета (Исх. 24:12; 25: 10–22; 31:18; 32:15–16; 34:1–4; Втор. 10:1–5). Скрижали Завета – частый атрибут иконографии пророка Моисея, который нередко изображается непосредственно в процессе их получения.
Пророк Моисей, получающий от Бога Скрижали Завета. Миниатюра. Псалтырь. Византия, 1087–1088 годы. (WAM, MS W530.B)
КНИГА В ХРИСТИАНСКИХ АПОКРИФАХ, ЛИТУРГИЧЕСКИХ
И ПАРАЛИТУРГИЧЕСКИХ СОЧИНЕНИЯХ
И ПАРАЛИТУРГИЧЕСКИХ СОЧИНЕНИЯХ
К запечатанной семью печатями книге Апокалипсиса восходит образ книг, зафиксированный в эсхатологическом апокрифе «Вопросы Иоанна Богослова Господу на горе Фаворской» (датируется не ранее V века): «И пакы слашах глас глаголющь ми: "Возри, праведный Иоане". И взрев очима своима, и видех книги лежаща. Яко мню равно 7 гор толщина их. Долгота же их оум человечь не может разоумети. Имуще печатей сем. И рех: "Оуслыши, Господи, раба Твоего глас и открый ми, что соут писано в книгах сих". И слышах глас, глаголющь ми: "Слыши, праведныи Иоане: книги, яже видиши ныне, и то соут писано еже на небесех и в безднах, и в всякой вещи человечьстей"».
Позже, уже на славяно-русской почве, концепт метакосмической книги находит свое отражение в духовном стихе XV–первой четверти XVII столетия «Голубиная книга», одним из источников которого послужили вышеупомянутые «Вопросы». Слово «голубиная» в контексте названия стиха, скорее всего, следует понимать как «глубинная» (имеется ввиду «глубина Премудрости» – по аналогии с Псалтырью, которую именовали не иначе как «Глубиной»). Один из авторов «Повести временных лет» констатирует: «в книгах <…> неизмеримая глубина». Определение «голубиная» образовалось уже позднее – по ассоциации с голубем как символом Святого Духа. Голубиную книгу, как сказано в стихе, «писал <…> Сам Исус Христос, Исус Христос, / Царь Небесный»; «Эта книга не малая, / Эта книга великая; / На руках держать – не сдержать будет, / На налой положить Божий – не уложится. / Умом нам сей книги не сосметити / И очам на книгу не обозрити: / Великая книга Голубиная! / <…> / Сам Исус Христос, Царь Небесный, / С двунадесяти со апостолам, / С двунадесяти со учителям; / <…> / Распущал Он книгу Голубиную / По всей земле, по вселенныя»; «А Голубина книга великая: / В долину книга сорока пядей, / Поперек та книга двадцати пядей, / В толщину та книга тридцати пядей, / На руках держать книгу – не удержать, / Читать книгу – не прочести». Объем книги столь значителен, что пророк Исаия, читавший ее «ровно три года, прочитал из книги ровно три листа». Исходя из приведенных фрагментов понятно, что Голубиная книга тождественна Евангелию. Данное тождество выступает дополнительным аргументом в пользу понимая прилагательного «голубиная» в ее названии именно как «глубинная», поскольку Христос, «написавший» ее, и есть та самая «глубина» – ипостасная Премудрость Божия.
Позже, уже на славяно-русской почве, концепт метакосмической книги находит свое отражение в духовном стихе XV–первой четверти XVII столетия «Голубиная книга», одним из источников которого послужили вышеупомянутые «Вопросы». Слово «голубиная» в контексте названия стиха, скорее всего, следует понимать как «глубинная» (имеется ввиду «глубина Премудрости» – по аналогии с Псалтырью, которую именовали не иначе как «Глубиной»). Один из авторов «Повести временных лет» констатирует: «в книгах <…> неизмеримая глубина». Определение «голубиная» образовалось уже позднее – по ассоциации с голубем как символом Святого Духа. Голубиную книгу, как сказано в стихе, «писал <…> Сам Исус Христос, Исус Христос, / Царь Небесный»; «Эта книга не малая, / Эта книга великая; / На руках держать – не сдержать будет, / На налой положить Божий – не уложится. / Умом нам сей книги не сосметити / И очам на книгу не обозрити: / Великая книга Голубиная! / <…> / Сам Исус Христос, Царь Небесный, / С двунадесяти со апостолам, / С двунадесяти со учителям; / <…> / Распущал Он книгу Голубиную / По всей земле, по вселенныя»; «А Голубина книга великая: / В долину книга сорока пядей, / Поперек та книга двадцати пядей, / В толщину та книга тридцати пядей, / На руках держать книгу – не удержать, / Читать книгу – не прочести». Объем книги столь значителен, что пророк Исаия, читавший ее «ровно три года, прочитал из книги ровно три листа». Исходя из приведенных фрагментов понятно, что Голубиная книга тождественна Евангелию. Данное тождество выступает дополнительным аргументом в пользу понимая прилагательного «голубиная» в ее названии именно как «глубинная», поскольку Христос, «написавший» ее, и есть та самая «глубина» – ипостасная Премудрость Божия.
Этимасия (Престол уготованный). Оборот Владимирской иконы Божией Матери. Москва, рубеж XIV–XV веков. (ГТГ, № 14243)
Напрестольное Евангелие присутствует в иконографии Этимасии – Престола уготованного (для Второго пришествия Христа). В частности, мы можем видеть его на обороте Владимирской иконы Божией Матери. Характерные миниатюры с напрестольным Евангелием также находятся в начале текста Книги Бытия Лицевого летописного свода (листы 2об.–3об., 5–5об.).
Евангелие на небесном престоле. Фрагмент миниатюры. Лицевой летописный свод (Музейский том). Александровской слобода, Россия, 1560–1570-е годы. (ГИМ, Муз., № 358)
Еще в Послании апостола Павла к колоссянам упоминается о «рукописании», которое Христос «взял <…> от среды и пригвоздил ко кресту» (Кол. 2:14). В более развернутом виде данный сюжет представлен в апокрифе «О исповедании Евгине, и о въспросе внучят ея, и о болезни Адамове», а также в гимнографии. Речь идет о расписке, которую Адам дал дьяволу и где было написано: «Чья есть земля, того и аз и чади моа». «Дьавол же взем рукописание адамле, сокры и в Иордан под каменем, где Христос крестился». Расписка находилась под камнем, пока крестившийся в Иордане Христос не сдвинул камень и не уничтожил ее. В первом тропаре шестой песни канона утрени седьмой недели по Пасхе читаем: «Распинаем Владыко гвоздьми, клятву убо яже на нас очистил еси. Копием же пробордаем в ребра, адамово рукописание раздрав, мира обновил еси». «Раздравшим рукописание» Христос также назван в великопостном тропаре шестого часа и в Акафисте Богородице (кондак 12). В изобразительной традиции этот эпизод находит отражение в ряде композиций «Сошествия во ад» – например, на фреске 1502 года из собора Рождества Богородицы в Ферапонтово.
Сошествия во ад. Фреска. Собор Рождества Богородицы Ферапонтова Белозерского монастыря, живопись 1502 года. Художник Дионисий. Ферапонтово
В гимнографии Сам Христос уподобляется книге-хартии, чернила которой – Его кровь, а пергамен – кожа. Его же ученики во «Втором послании к коринфянам» названы «письмом Христовым», написанным «не чернилами, но Духом Бога живого, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца» (2Кор. 3:3).
КНИГА КАК МАКРО- И МИКРОКОСМ
Как своего рода книга, совокупность письмен, воспринимался и окружающий человека мир. Библия и природа предстают двумя письменами одного Творца. Так, в своем толковании на 45-й псалом блжаженный Августин (354–430) говорит: «Да будет книга тебе божественной страницей, чтобы ты услышал это, да будет книга тебе шаром земным, чтобы ты увидел это. В тех книгах читают только те, кто познал буквы; в целом свете умеет читать и невежда». «Факты истории, – пишет Дмитрий Лихачев, – и сама природа по средневековым представлениям – лишь письмена, которые необходимо прочесть. Природа – это второе откровение», полное «тайного смысла, тайных символических соотношений с Писанием». Вверенные же Церкви ключи Царствия Небесного, как отмечает Сергей Аверинцев, являются одновременно ключом «к двум видам "текста": к универсуму, читаемому как энигматическая книга, и к "Книге" (Библии), понимаемой как целый универсум – universum symbolicum».
В художественной сфере идея книги-микрокосма воплотилась в придании тем или иным текстам (а порой и книгам) формы креста (Крест Господень как Arbor/Axis mundi – Мировое древо/ось). В качестве примера можно привести фрагмент греческого Лекционария 995 года из Британской библиотеки (лист 248об.).
В художественной сфере идея книги-микрокосма воплотилась в придании тем или иным текстам (а порой и книгам) формы креста (Крест Господень как Arbor/Axis mundi – Мировое древо/ось). В качестве примера можно привести фрагмент греческого Лекционария 995 года из Британской библиотеки (лист 248об.).
Фрагмент Лекционария. Константинополь, 995 год. (BL, Harley MS 5598)
В коптской и эфиопской книгописной культуре известны манускрипты, чьи тетради и переплеты имеют в раскрытом виде крестообразную форму.
Крестообразный манускрипт из эфиопской церкви Кидане Мехрет в Иерусалиме. Фото 2012 года
В старообрядческих рукописях Северодвинского бассейна встречаются крестообразные вкладыши.
Фрагмент сборника. Подвинье, первая половина XIX века. Собрание Пересторониных. (Москва)
Восприятие мира как книги, энигматических письмен, сохраняется и в привнесенной на восточнохристианскую почву ренессансно-барочной культуре, заимствовавшей и развившей данный образ, который приобретает здесь весьма вычурные, утонченные формы – причем это касается как содержательной (литературной), так и внешней (графической) части соответствующих произведений. В данном отношении весьма показательно творчество московского придворного книжника-поэта Симеона Полоцкого. Остановимся на двух его стихотворениях, «Книга» и «Мир есть книга», входящих в сборник «Вертоград многоцветный» (1678 год) и весьма ярко отражающих вышеописанное мировидение: «Различны книги нам суть Богом предложены, / да благонравно жити будем наученны. / Первая книга – мир сей, в ней же написася, / что-либо от всемощна Господа создася. / <…> / Вторая книга перстом Божим начертася, / егда писанный закон Моисием предася / <…> / Третия всеизрядна всем Книга дадеся, / живая, всекрасная с небес принесеся. / Та есть Иисус Христос, / <…> / Четвертая есть книга – Девица Мария, / <…> / Пятая книга – совесть комуждо свойственна, / <…> / Шестая книга – тайна, Сам ту Бог читает, / Церковь книгу живота ону нарицает»; «Мир сей приукрашенный книга есть велика, / юже словом написа всяческих Владыка. / Пять листов препространных в ней ся обретают, / яже чюдна писмена в себе заключают. / Первый же лист есть небо, на нем же светила, / як писмена, Божия крепость положила. / Вторый лист – огнь стихийный под небом высоко / в нем, яко писание, силу да зрит око. / Третий лист преширокий аер мощно звати, / на нем дожд, снег, облаки и птицы читати. / Четвертый лист сонм водный в ней ся обретает, / в том животных множество удобь ся читает. / Последний лист есть земля с древесы, с травами, / с крушцы и с животными, яко с писменами. / В сей книзе есть возможно комуждо читати, / коль велик, Иже ону изволи создати».
Фрагмент «Рифмологиона» Симеона Полоцкого. Москва, 1678 год. (ГИМ, Син., № 287)
Свое внешнее, графическое выражение идея мира-книги/совокупности книг (письмен) у полоцкого книжника нашла в его фигурных стихах, которые «можно было не только читать, но и рассматривать, как рассматривают здание или картину»: силлабические стихотворения в форме креста, 8-конечной звезды, сердца. К означенному ряду примыкает и солярная геральдическая эмблема, представляющая собой аллегорический образ царя из поэмы «Орел Российский».
Фрагмент «Орла Российского» Симеона Полоцкого. Москва, 1667 год. (БАН, П I А 1)
КНИГА – ИСТОЧНИК ПРЕМУДРОСТИ
«Божественные книги» – источник Премудрости, через который с человеком беседует Сам Бог (София-Христос). «Реками мудрости», «напояющими всю вселенную», называет их, описывая книжно-переводческую деятельность Ярослава Мудрого, один из авторов «Повести временных лет»; и далее продолжает: «Если прилежно поищешь в книгах мудрости, то найдешь великую пользу душе своей. Ибо кто часто читает книги, тот беседует с Богом или со святыми мужами». Четырем столпам, удерживающим Вселенскую Церковь (Дом Премудрости), уподобляют четыре канонических Евангелия Ириней Лионский (130–200) (трактат «Против ересей», 3, 11:8) и Филофей Коккин (1300–1379). Уже с очень раннего времени богослужебное чтение Священного Писания, а также исполнение прокимна и аллилуйа, предваряет возглас «Премудрость (Σοφία)» или «Премудрость. Про́сти (Σοφία. Ὀρϑοί)». Святитель Симеон Солунский (ум. 1429) так разъясняет данный возглас: «Это значит: стойте в премудрости, так как и слова Божии, теперь читаемые, – премудрость, и изречены живою Премудростию Божиею».
Евангелист Марк и София Премудрость Божия. Миниатюра. Россанский кодекс. Византия, VI век. (Епархиальный музей сакрального искусства в Россано)
Соединение образов книги и Христа-Премудрости нашло свое отражение во многих памятниках изобразительного искусства, причем не только в странах византийского круга, но и в творениях мастеров Венеции и Иерусалимского королевства, испытывавших культурное влияние Империи ромеев. Наиболее древним из дошедших до наших дней изображений этого рода является миниатюра написанного на пурпурном пергамене Евангелия VI в. из Библиотеки Архиепископии в Россано (лист 121). На миниатюре рядом с сидящим в кресле апостолом Марком представлена женская фигура с нимбом: положив на свиток евангелиста правую руку, пальцы которой сложены в риторическом жесте, она как бы диктует святому Марку евангельский текст. Иконография композиции была заимствована из языческого искусства поздней Античности, где подобная схема применялась для изображения поэтов и философов в обществе вдохновляющей их музы или соответствующей персонификации. Так, на миниатюре «Диоскорид открывает магическую силу корня мандрагоры» из рукописи Диоскорида, датируемой не позднее 512 года, рядом с Диоскоридом мы видим персонификацию «Открытие» (лист 4об.). Спустя несколько столетий после создания манускрипта данный образ был переосмыслен как изображение Божией Премудрости, на что прямо указывает добавленная к первоначальной маюскульной подписи «Εὕρεσις» (Открытие) минускульная надпись «ἡ σοφία» (Премудрость).
Диоскорид открывает магическую силу корня мандрагоры. Миниатюра. «О лекарственных веществах». Византия, VI век. (NB, cod. Vind. med. gr. 1)
Особую популярность изображения персонификации Божией Премудрости в виде ангела или девы с характерным нимбом из двух пересекающихся ромбов и/или пояснительной надписью, помещаемые рядом с евангелистами и другими богодухновенными авторами, обретают в искусстве эпохи Палеологов (так называемый «Палеологовский ренессанс», длившийся с 1261 по 1453 год), с его утонченным символизмом и античными реминисценциями.
Святитель Григорий Богослов – источник Премудрости. Миниатюра. Гомилии Григория Богослова. Москва, конец XV века. (РГБ, ф. 304/I, № 137)
Среди подобных изображений отметим миниатюру «Святитель Григорий Богослов – источник Премудрости» из рукописи «Гомилии Григория Богослова» конца XV века (лист 1об.): за спиной пишущего святителя неизвестный художник поместил персонификацию Святой Софии, диктующую ему содержание рукописи; из-под пера святителя исходит река – аллегория источника Премудрости, к чьим «водам» припадают люди – клирики и миряне, желающие «испить» божественные словеса.
Святитель Иоанн Златоуст составляет Толкование на Послание апостола Павла. Миниатюра. Гомилии Иоанна Златоуста. Византия, XII век. (BA, MS A 172, sup.)
Впервые схожая композиция фиксируется в византийской живописи XII века – в частности, на миниатюре «Святитель Иоанн Златоуст составляет Толкование на Послание апостола Павла» из рукописи Гомилий Иоанна Златоуста (лист 263об.). Причем в данном случае роль персонификации Божией Премудрости отведена непосредственно Христу, из правой руки которого, сложенной в риторическом жесте, исходит водная струя (луч): попадая на перо Иоанна, она преобразуется в слова на свитке, который, в свою очередь, вновь превращается в водную струю (реку), к чьим водам припадают люди. Из аналогичных изображений также упомянем фреску храма Успения Богородицы в селе Зерват (Албания) начала XVII столетия.
Святитель Иоанн Златоуст источает Премудрость. Фреска. Церковь Успения Богородицы, живопись XVII века. Зерват, Албания
В контексте рассмотрения соединения образов книги и Софии-Премудрости в изобразительном искусстве следует обратить внимание и на такую деталь композиции миниатюр с пишущими персонажами (прежде всего, евангелистами), как стойка пюпитра (подставки для рукописи, с которой копируют текст), что нередко имеет формы рыбы (рыб) или змеи.
Евангелист Лука (стойка пюпитра в виде двух рыб). Миниатюра. Четвероевангелие. Византия, 1340/1 год. (Афон, монастырь Ватопед, № 16)
Ихтио- и офиоморфные (рыбо- и змеевидные) стойки пюпитров мы находим в живописи целого ряда греческих, армянских и славянских рукописей. Обе формы стоек не случайны. Так, рыба известна как древнейший евхаристический символ, обозначающий Христа (а значит и Премудрость Божию, которой Он является). Напомним, что греческое слово «ιχθύς» (рыба) – древнейший и наиболее известный христианский акроним: ιχθύς = Ιησούς (Иисус) + Χριστός (Христос) + Θεού (Божий) + Υιός (Сын) + Σωτήρ (Спаситель). В этом качестве изображение рыбы встречается еще в римских катакомбах святого Каллиста (II век).
Что касается змеи, то, будучи амбивалентным символом, она может означать не только древнего змия (сатану), но и божественную Премудрость (Мф. 10:16). Таким образом, пюпитр в виде рыбы или змеи, как бы «питающий» лежащую на нем книгу (свиток), на соответствующих миниатюрах представляет собой аллегорию все той же Софии-Премудрости Божией.
Евангелист Иоанн (пюпитр в виде змеи). Фрагмент миниатюры. Византия, последняя четверть XIII века. (WAM, MS W.530.F-G)
Без «божественных книг», «рек мудрости», была немыслима традиционная педагогика. Обучение грамоте велось по Часослову и Псалтыри. Одной из форм поощрения детей (особенно девочек) являлось чтение за богослужением.
КНИГА И РИТУАЛ
Богослужение невозможно без книг, один из центральных моментов которого – вынос и чтение Евангелия (Книги книг), имеющее характер торжественно-сакраментального акта. Показательно, что уже с конца III–IV в. храмовое чтение Евангелия становится прерогативой исключительно высших степеней клира: диакона, пресвитера и епископа. В IV–V вв. распространяется благочестивый обычай выслушивания евангельского текста стоя. Кроме того, Евангелие само по себе является объектом почитания, для чего установлен особый ритуал – чин целования Евангелия.
Книга (Евангелие) участвует в епископской хиротонии, обозначая собою Христа, Его учение. Раскрытый кодекс возлагается на голову посвящаемого текстом вниз – действо, отсылающее к вышеупомянутой пророческо-инициатической функции небесных книг: «Таким образом, – пишет блж. Симеон, – когда открытое Евангелие положено и священные письмена возложат на главе посвящаемого, – архиерей произносит первую молитву, чтобы владыка и Господь Бог наш <…> укрепил его, как укрепил апостолов и пророков…». В этом же качестве Евангелие присутствует при совершении таинства покаяния.
Момент хиротонии с возложением Евангелия запечатлен на миниатюрах греческой рукописи Гомилий Григория Богослова конца IX века из Национальной библиотеки в Париже (листы 67об., 452).
Книга (Евангелие) участвует в епископской хиротонии, обозначая собою Христа, Его учение. Раскрытый кодекс возлагается на голову посвящаемого текстом вниз – действо, отсылающее к вышеупомянутой пророческо-инициатической функции небесных книг: «Таким образом, – пишет блж. Симеон, – когда открытое Евангелие положено и священные письмена возложат на главе посвящаемого, – архиерей произносит первую молитву, чтобы владыка и Господь Бог наш <…> укрепил его, как укрепил апостолов и пророков…». В этом же качестве Евангелие присутствует при совершении таинства покаяния.
Момент хиротонии с возложением Евангелия запечатлен на миниатюрах греческой рукописи Гомилий Григория Богослова конца IX века из Национальной библиотеки в Париже (листы 67об., 452).
Епископская хиротония святителя Григория Назианзина (Богослова). Фрагмент миниатюры Гомилий Григория Богослова. Византия, 879–883 годы. (BnF, MS gr. 510)
«Божественная книга» – главный духовный авторитет и руководитель, а потому в обращении с ней нужно вести себя «чинно»: иметь «страх Божий», «взглянуть на стыдливость», «принять вежливость и степенство аккуратности» – как сказано в рукописном сборнике рубежа XIX–XX веков за авторством книгописца Ивана Гущенко. Прежде чем взять в руки церковную книгу, полагалось «ознаменоваться с молитвою честным крестом»; женщине же предписывалось предварительно покрыть голову платком. Кроме того, женщина, по традиции, не должна была прикасаться к «святой книге» в периоды ритуальной нечистоты (во время менструации и в течение недели после нее, а также в течение 40 дней после родов).
Амулеты в виде миниатюрных книжек (преимущественно свитков, но также кодексов и гармошек) с различными сакральными текстами, как церковнобогослужебными, так и апокрифическими, имели хождение в Византии, Сирии, Армении, Грузии, России, до сих пор широко распространены в Эфиопии. В России после церковного раскола XVII века подобные книжки были распространены по большей части в старообрядческой среде, где особенной популярностью пользовался апокриф «Сон Богородицы».
Амулеты в виде миниатюрных книжек (преимущественно свитков, но также кодексов и гармошек) с различными сакральными текстами, как церковнобогослужебными, так и апокрифическими, имели хождение в Византии, Сирии, Армении, Грузии, России, до сих пор широко распространены в Эфиопии. В России после церковного раскола XVII века подобные книжки были распространены по большей части в старообрядческой среде, где особенной популярностью пользовался апокриф «Сон Богородицы».
О чрезвычайно благоговейном отношении к «божественной книге» в традиционной культуре, ее сакрализации как некоего целого (а не только входящих в нее текстов, взятых в отдельности) свидетельствует следующий, на первый взгляд, весьма парадоксальный (ввиду запрета на порчу «святых писаний»), обычай, некогда бытовавший в среде казаков-старообрядцев: «Когда сын уходил на войну, ему, кроме медной иконки и других оберегов, давали текст "Символа веры" и "Живый в помощи". А чтобы этот текст был еще более действенным, его "брали" из святой книги, а не переписывали (в случае возвращения ратника страницы с текстом вклеивали обратно в книгу – А. Г.)».
Книга в виде маленького свитка с разрешительной молитвой, вложенного в правую руку, сопровождает усопшего в последний путь. Вклад на помин души, как правило, также представлял собой книгу.
КНИГА КАК СПУТНИК ЖИЗНИ:
РОЛЬ И ЗАЩИТА «СВЯТЫХ ПИСАНИЙ»
РОЛЬ И ЗАЩИТА «СВЯТЫХ ПИСАНИЙ»
В восточнохристианском Средневековье, пропитанном идеей парусии (греч. παρουσία – присутствие), любой письменный текст воспринимался в качестве непосредственной замены прямого общения, будь то с Богом или с человеком. Греческий термин «λόγος» использовался для обозначения как «записанного голоса» (письма), так и «незаписанного голоса» (устного сообщения); а славянским «слово» равно обозначалась и «буква», «литера». Подобное отношение к письму как к своеобразному воплощению автора уходит своими корнями в ветхозаветную древность. Например, в Псалтири мы встречаем сравнение языка с тростью книжника-скорописца (Пс. 44:2). «Божественные книги» – это образы Бога и Его святых. В связи с этим необходимо отметить, что в Предании священные книги и священные изображения постоянно уподобляются друг другу и передаются одним словом – «γραφή» (писание). Глагол же «γράφειν» (писать) означает равно как «выводить буквы», так и «рисовать образы»: книги, подобно иконам (также фрескам, мозаикам и так далее), служат орудиями сохранения и передачи христианского Благовестия. Причем следует подчеркнуть, что в восточнохристианской традиции Священное Писание не отделялось от общего корпуса «божественных книг» – соборных постановлений, святоотеческих творений, гимнографических произведений и прочих подобных текстов. (Тем более оно никогда не противопоставлялось им).
Христос Пантократор (Вседержитель). Икона. Константинополь, первая половина VI века. (Монастырь Святой Екатерины, Синай)
«Святые писания» в виде свитка или кодекса, ставшие символом христиан и христианства как такового, начинают выступать непременным атрибутом многих изображений Христа, ангелов и святых.
Святитель Сильвестр, папа Римский. Фрагмент миниатюры Минология Василия II. Константинополь, конец X (до 989 года) или начало XI века. (BAV, MS Vat. gr. 1613)
Значение образа книги как символа церковной учености обретает новые перспективы с появлением фотографии: начетчики, монахи, церковно- и священнослужители часто снимались с «божественной книгой», как правило, помещая ее в центр композиции.
Та или иная «божественная книга» мыслилась в традиции почти как одушевленный предмет. Отдельные любители рукописей не расставались с ними даже в путешествиях и походах. И ряд книг переписывались для того, чтобы носить их с собой. «Живет в книжной палате» – написано на одном из манускриптов, происходящих из Соловецкого монастыря. В России Нового времени столь проникновенное отношение к «божественной книге» как составная часть средневековой книжной культуры особенно долго сохранялось в старообрядческой среде, многие представители которой с детства находились среди рукописных и старопечатных книг, сопровождавших маленьких старообрядцев буквально повсюду: скитское образование и дух моленной, книжница, тайные скриптории… – такова атмосфера, в которой росли и воспитывались будущие начетчики и книгописцы.
Ввиду своего статуса носителей высшей Истины, без которых невозможно церковное служение, «божественные книги» исторически выступают одной из главных ценностей христианской общины. Защита «святых писаний» вменяется в прямую обязанность каждому «верному». Под «защитой» понимается как сохранение смысла текстов (в случае копирования или перевода), так и непосредственная защита книг от физического повреждения или уничтожения, а также от попадания в руки еретиков и язычников. Достаточно вспомнить, что обвинение в традиторстве (выдаче церковных книг языческим властям) имело ключевое значение для возникновения донатистского раскола в начале IV века. 68-е правило Трулльского собора гласит: «Книги Ветхого Завета, такожде святых и признанных наших проповедников и учителей, никому не позволяется повреждати, или книгопродавцам, или так называемым мироварцам, или иному кому-либо предавати для истребления: разве когда от моли, или от воды, или иным образом сделаются неспособными к употреблению. Кто же отныне таковое что-либо делающим усмотрен будет: тот да будет отлучен на год. Равным образом таковые книги покупающий, если ни у себя не удержит оных для своей пользы, ни другому не отдаст в благодеяние и для хранения, но оныя повреждати дерзнет: да будет отлучен». Так, в Грузии книгу, похищенную врагом, часто выкупали, «освобождая» из «плена», и возвращали на родину.
Священник и манускрипт. Лалибэла, Эфиопия. Фото 2000-х годов
Что характерно, значение для христиан «божественных книг» понимали и их противники. Во времена римских и коммунистических гонений власти любыми способами пытались изъять и уничтожить «божественные писания»: в их глазах это означало лишить общину духа и внутренней силы, обескровить традицию и прервать ее воспроизведение. О целенаправленном поиске и сожжении христианских книг языческими властями Римской империи свидетельствует в своей «Церковной истории» Евсевий Кесарийский (8, 2:1, 4). Одни из последних актов подобного вандализма – уничтожение сотрудниками МГБ книжницы старообрядческих скитов на реке Дубчес в 1951-м и сожжение советскими пограничниками книг из обнаруженного в Белой Кринице тайника в конце 1960-х годов. Весьма неоднозначна в данном контексте и деятельность ряда представителей советской полевой археографии. Так, ее зачинатель Владимир Малышев, настаивая на тотальном сборе у населения всех церковнобогослужебных книг, включая поздние, недвусмысленно писал: «собирание старинного рукописного материала, связанного с культом, помогает антирелигиозной работе. Оно лишает отсталую часть деревни и особенно начетчиков-старообрядцев важных средств в поддержании и в пропаганде отжившего религиозного мировоззрения. <…> собирание старинных книг и рукописей в сельских местностях (да не только в них) лишает отсталую часть населения питательных источников (выделение наше – А. Г.) их запоздалых взглядов. Поэтому, на мой взгляд, если представляется возможность, надо брать все книги и рукописи...».
«Это ведь – реки, напояющие всю вселенную, это источники мудрости; в книгах ведь неизмеримая глубина…» (Повесть временных лет)
***
Прочувственное отношение к книге и к письму в целом имманентно присуще христианской традиции по самому факту ее рождения от воплотившегося Слова-Логоса. Культура восточнохристианского Средневековья буквально пропитана книжностью. Путь приобщения к Богу, к обретению духовных даров и благодати лежит через «божественную книгу». Восприятие книги как сакрального объекта (речь идет, разумеется, о церковнобогослужебных и примыкающих к ним текстах), инициатического носителя нетленных истин мы встречаем на всем временном и географическом протяжении восточнохристианской традиции, центральный концепт которой – воплощенное Слово-Логос. Другими словами, образ книги является основополагающим сегментом данной традиции, цементируя ее не только на ритуально-бытовом уровне, но также на уровнях космологии, эсхатологии и сотериологии. Данное мировоззрение находит свое отражение в многочисленных памятниках изобразительного искусства.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1997.
2. Андросова В. А. Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова. М., 2013.
3. Арсенiй, епископъ. Филоѳея, патрiарха Константинопольскаго XIV вѣка, три рѣчи къ епископу Игнатiю, съ объясненiемъ изреченiя притчей: Премудрость созда себѣ домъ и проч. Греческiй текстъ и Русскiй переводъ. Новгородъ, 1898.
4. Бахтина О. Н. Книга и слово в старообрядческой системе ценностей (о своеобразии старообрядческой литературы) // Мир старообрядчества. Вып. 4. Живые традиции: Результаты и перспективы комплексных исследований. Материалы международной научной конференции. М., 1998. С. 166–171.
5. Бíблїѧ сирѣчь книги Свѧщеннаго Писанїѧ Ветхагѡ и Новагѡ Завѣта. М., 1900.
6. Бубнов Н. Ю. Старообрядческий книгописный центр в селе Белая Криница // Книга в России. Из истории духовного просвещения. СПб., 1993. С. 101–111.
7. Бураева С. В., Костров А. В. «Сия богодухновенная книшка писана в городи Осаки в плену»: рукописные молитвы и обережные тексты в военном быту забайкальских старообрядцев (нач. ХХ в.) // Ученые записки ЗабГГПУ. Серия: филология, история, востоковедение. 2012. № 2. С. 120–127.
8. Буслаевъ Ѳ. [И.] Сводъ изображенiй изъ лицевыхъ Апокалипсисовъ по русскимъ рукописямъ съ XVI-го вѣка по XIX-ый. М., 1884.
9. Вопросы Iоанна Богослова Господу на горѣ Ѳаворской // Памятники отреченной русской литературы / Собр. и изд. Н. [С.] Тихонравовымъ (Приложенiе къ сочиненiю: «Отреченныя книги древней Россiи»). Т. 2. М., 1863. С. 174–192.
10. Голубиная книга // Голубиная книга: Русские народные духовные стихи XI–XIX веков / Сост., вступ. ст. и прим. Л. Ф. Солощенко, Ю. С. Прокошина. М, 1991. С. 33–47.
11. Джанашиа Н. С., Мачавариани Е. М., Сургуладзе М. К. Грузинская рукописная книга // Рукописная книга в культуре народов Востока. Очерки. В 2-х кн. Кн. 1 / Культура народов Востока. Материалы и исследования. М., 1987. С. 176–200.
12. Дионисий Фурноаграфиот. Ерминия или наставление в живописном искусстве, составленное иеромонахом и живописцем Дионисием Фурноаграфиотом / Пер. с греч. Порфирия, епископа Чигиринского. М., 1993.
13. Евсевий Кесарийский. Церковная история / Ввод. ст., коммент., библиограф. список и указ. И. В. Кривушина // Серия «Библиотека христианской мысли. Источники». СПб., 2013.
14. Еремин И. П. Поэтический стиль Симеона Полоцкого // ТОДРЛ. Т. 6. М.; Л., 1948. С. 125–156.
15. Житiе и подвиги преподобнаго и богоноснаго отца нашего Сергiѧ, игумена Радонежскаго и всея Россiи чудотворца / Сост. С. Iеромонахомъ Нiкономъ. М., 1885.
16. Житїѧ свѧтыхъ въ 4-х кн. Кн. 1: Септемврїй, Октоврїй, Ноемврїй. Кн. 2: Декемврїй, Iаннуарїй, Феврѵарїй. Кн. 4: Iунїй, Iулїй, Аѵгустъ. Кїевопечерская лаѵра, 1764.
17. Иларион, митрополит. Слово о законе и благодати митрополита Киевского Илариона / Подгот. текста и коммент. А. М. Молдована, пер. диакона А. Юрченко // БЛДР. Т. 1: XI–XII века. СПб., 1997. С. 26–61.
18. Iоаннъ Златоустъ, архiепископъ. О Лазарѣ. Слово третье // Полное собранiе творенiй святаго Iоанна Златоуста въ двѣнадцати томахъ. Т. 1 в 2-х кн. Кн. 2. СПб., 1895. С. 800–817.
19. Ириней Лiонскiй, епископъ. Пять книгъ обличенiя и опроверженiя лжеименнаго знанiя // Сочиненiя святаго Иринея, епископа Лiонскаго. Изданы в русскомъ переводѣ протоiереемъ П. [А.] Преображенскимъ. Изд. 2. СПб., 1900. С. 17–528.
20. Квливидзе Н. В., Турилов А. А. Библия. III. Иллюстрации к Библии // Православная энциклопедия. Т. 5. М., 2002. С. 110–120.
21. Книга Еноха / Подгот. текста, пер. и коммент. Л. М. Навтанович // БЛДР. Т. 3. СПб, 1999. С. 203–241.
22. Книга Правил святых апостол, святых Соборов Вселенских и Поместных и святых отец: С алфавитным указателем. М., 2004.
23. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. 3-е изд., доп. М., 1979.
24. Лукин П. Е. Письмена и Православие: Историко-филологическое исследование «Сказания о письменах» Константина Философа Костенецкого. М., 2001.
25. Малышев В. И. Задачи собирания древнерусских рукописей // ТОДРЛ. Т. 20. М.; Л., 1964. C. 303–332.
26. Морозова Н. А. Книжность староверов Эстонии. Тарту, 2009.
27. Ѡ исповѣданiи Евгинѣ и ѡ въспросѣ вноучѧтъ еа, и ѡ болѣзни Адамовѣ // Ложныя и отреченныя книги русской старины, собранныя А. Н. Пыпинымъ / Памятники старинной русской литературы, издаваемые Графомъ Григорiемъ Кушелевымъ-Безбородко. Вып. 3. СПб., 1862. С. 1–7.
28. Печорский старообрядческий писатель С. А. Носов: видения, письма, записки / Подгот. текста, вступ. ст. и прим. М. В. Мелихова. М., 2005.
29. Платонов В. М., Чернецов С. Б. Эфиопская рукописная книга // Рукописная книга в культуре народов Востока. Очерки. В 2-х кн. Кн. 1 / Культура народов Востока. Материалы и исследования. М., 1987. С. 201–240.
30. Повесть временных лет / Подгот. текста, пер. и коммент. О. В. Творогова // БЛДР. Т. 1: XI–XII века. СПб., 1997. С. 62–315.
31. Покровский Н. Н., Зольникова Н. Д. Староверы-часовенные на востоке России в XVIII–XX вв.: Проблемы творчества и общественного сознания. М., 2002.
32. Розов Н. Н. Соловецкая библиотека и ее основатель игумен Досифей // ТОДРЛ. Т. 18. М.; Л., 1962. С. 294–304.
33. Сазонова Л. И. Литературная культура России. Раннее Новое время. М., 2006.
34. Симеонъ, архiепископъ Ѳессалоникiйскiй. Разговоръ о святыхъ священнодѣйствiяхъ и таинствахъ церковныхъ / Сочиненiя блжаженнаго Симеона, архiепископа Ѳессалоникiйскаго // Писанiя святыхъ отцев и учителей Церкви, относящiяся къ истолкованiю православнаго богослуженiя. Т. 2. СПб., 1856.
35. Сметанин В. А. Византийское общество XIII–XIV вв. (по данным эпистолографии). Свердловск, 1987.
36. Соболевскiй А. И. Славяно-русская палеографiя. 2-е изд. СПб., 1908.
37. Трїѡдь постнаѧ. М.: Типографїя при Преѡбраженскомъ богадѣленномъ домѣ, 1910.
38. Трїѡдь цвѣтнаѧ. М.: Типографїя при Преѡбраженскомъ богадѣленномъ домѣ, 1913.
39. Э. Н. П., Библия. I. Общие сведения. Наименование // Православная энциклопедия. Т. 5. М., 2002. С. 89–97.
40. Ἡ Ἁγία Γραφή. Ἡ Παλαιὰ Διαθίκη καὶ ἡ Καινὴ Διαθίκη. Ἀθῆναι, 2008.
41. Balicka-Witakowska E. Preparation of manuscripts // Encyclopaedia Aethiopica. Vol. 3: He–N. Wiesbaden, 2007. P. 749–752.
42. Curtius Ernst Robert. European Literature and the Latin Middle Ages / Ttransl. from the German by Willard R. Trask. New York, 1953.
43. Nosnitsin D. A. Ethiopian manuscripts and Ethiopian manuscript studies: a brief overview and evaluation // Gazette du Livre Médiéval 58 (2012). P. 1–16.
44. Simeon Polockij. Vertograd mnogocvětnyj. Vol. 2: «Emmanuil»–«Počitanie 2». Köln; Weimar; Wien, 1999.
45. The Book of Jubilees / Transl. by J. C. VanderKam // Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium 511; Scriptores Aethiopici 88. Lovanii, 1989.
2. Андросова В. А. Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова. М., 2013.
3. Арсенiй, епископъ. Филоѳея, патрiарха Константинопольскаго XIV вѣка, три рѣчи къ епископу Игнатiю, съ объясненiемъ изреченiя притчей: Премудрость созда себѣ домъ и проч. Греческiй текстъ и Русскiй переводъ. Новгородъ, 1898.
4. Бахтина О. Н. Книга и слово в старообрядческой системе ценностей (о своеобразии старообрядческой литературы) // Мир старообрядчества. Вып. 4. Живые традиции: Результаты и перспективы комплексных исследований. Материалы международной научной конференции. М., 1998. С. 166–171.
5. Бíблїѧ сирѣчь книги Свѧщеннаго Писанїѧ Ветхагѡ и Новагѡ Завѣта. М., 1900.
6. Бубнов Н. Ю. Старообрядческий книгописный центр в селе Белая Криница // Книга в России. Из истории духовного просвещения. СПб., 1993. С. 101–111.
7. Бураева С. В., Костров А. В. «Сия богодухновенная книшка писана в городи Осаки в плену»: рукописные молитвы и обережные тексты в военном быту забайкальских старообрядцев (нач. ХХ в.) // Ученые записки ЗабГГПУ. Серия: филология, история, востоковедение. 2012. № 2. С. 120–127.
8. Буслаевъ Ѳ. [И.] Сводъ изображенiй изъ лицевыхъ Апокалипсисовъ по русскимъ рукописямъ съ XVI-го вѣка по XIX-ый. М., 1884.
9. Вопросы Iоанна Богослова Господу на горѣ Ѳаворской // Памятники отреченной русской литературы / Собр. и изд. Н. [С.] Тихонравовымъ (Приложенiе къ сочиненiю: «Отреченныя книги древней Россiи»). Т. 2. М., 1863. С. 174–192.
10. Голубиная книга // Голубиная книга: Русские народные духовные стихи XI–XIX веков / Сост., вступ. ст. и прим. Л. Ф. Солощенко, Ю. С. Прокошина. М, 1991. С. 33–47.
11. Джанашиа Н. С., Мачавариани Е. М., Сургуладзе М. К. Грузинская рукописная книга // Рукописная книга в культуре народов Востока. Очерки. В 2-х кн. Кн. 1 / Культура народов Востока. Материалы и исследования. М., 1987. С. 176–200.
12. Дионисий Фурноаграфиот. Ерминия или наставление в живописном искусстве, составленное иеромонахом и живописцем Дионисием Фурноаграфиотом / Пер. с греч. Порфирия, епископа Чигиринского. М., 1993.
13. Евсевий Кесарийский. Церковная история / Ввод. ст., коммент., библиограф. список и указ. И. В. Кривушина // Серия «Библиотека христианской мысли. Источники». СПб., 2013.
14. Еремин И. П. Поэтический стиль Симеона Полоцкого // ТОДРЛ. Т. 6. М.; Л., 1948. С. 125–156.
15. Житiе и подвиги преподобнаго и богоноснаго отца нашего Сергiѧ, игумена Радонежскаго и всея Россiи чудотворца / Сост. С. Iеромонахомъ Нiкономъ. М., 1885.
16. Житїѧ свѧтыхъ въ 4-х кн. Кн. 1: Септемврїй, Октоврїй, Ноемврїй. Кн. 2: Декемврїй, Iаннуарїй, Феврѵарїй. Кн. 4: Iунїй, Iулїй, Аѵгустъ. Кїевопечерская лаѵра, 1764.
17. Иларион, митрополит. Слово о законе и благодати митрополита Киевского Илариона / Подгот. текста и коммент. А. М. Молдована, пер. диакона А. Юрченко // БЛДР. Т. 1: XI–XII века. СПб., 1997. С. 26–61.
18. Iоаннъ Златоустъ, архiепископъ. О Лазарѣ. Слово третье // Полное собранiе творенiй святаго Iоанна Златоуста въ двѣнадцати томахъ. Т. 1 в 2-х кн. Кн. 2. СПб., 1895. С. 800–817.
19. Ириней Лiонскiй, епископъ. Пять книгъ обличенiя и опроверженiя лжеименнаго знанiя // Сочиненiя святаго Иринея, епископа Лiонскаго. Изданы в русскомъ переводѣ протоiереемъ П. [А.] Преображенскимъ. Изд. 2. СПб., 1900. С. 17–528.
20. Квливидзе Н. В., Турилов А. А. Библия. III. Иллюстрации к Библии // Православная энциклопедия. Т. 5. М., 2002. С. 110–120.
21. Книга Еноха / Подгот. текста, пер. и коммент. Л. М. Навтанович // БЛДР. Т. 3. СПб, 1999. С. 203–241.
22. Книга Правил святых апостол, святых Соборов Вселенских и Поместных и святых отец: С алфавитным указателем. М., 2004.
23. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. 3-е изд., доп. М., 1979.
24. Лукин П. Е. Письмена и Православие: Историко-филологическое исследование «Сказания о письменах» Константина Философа Костенецкого. М., 2001.
25. Малышев В. И. Задачи собирания древнерусских рукописей // ТОДРЛ. Т. 20. М.; Л., 1964. C. 303–332.
26. Морозова Н. А. Книжность староверов Эстонии. Тарту, 2009.
27. Ѡ исповѣданiи Евгинѣ и ѡ въспросѣ вноучѧтъ еа, и ѡ болѣзни Адамовѣ // Ложныя и отреченныя книги русской старины, собранныя А. Н. Пыпинымъ / Памятники старинной русской литературы, издаваемые Графомъ Григорiемъ Кушелевымъ-Безбородко. Вып. 3. СПб., 1862. С. 1–7.
28. Печорский старообрядческий писатель С. А. Носов: видения, письма, записки / Подгот. текста, вступ. ст. и прим. М. В. Мелихова. М., 2005.
29. Платонов В. М., Чернецов С. Б. Эфиопская рукописная книга // Рукописная книга в культуре народов Востока. Очерки. В 2-х кн. Кн. 1 / Культура народов Востока. Материалы и исследования. М., 1987. С. 201–240.
30. Повесть временных лет / Подгот. текста, пер. и коммент. О. В. Творогова // БЛДР. Т. 1: XI–XII века. СПб., 1997. С. 62–315.
31. Покровский Н. Н., Зольникова Н. Д. Староверы-часовенные на востоке России в XVIII–XX вв.: Проблемы творчества и общественного сознания. М., 2002.
32. Розов Н. Н. Соловецкая библиотека и ее основатель игумен Досифей // ТОДРЛ. Т. 18. М.; Л., 1962. С. 294–304.
33. Сазонова Л. И. Литературная культура России. Раннее Новое время. М., 2006.
34. Симеонъ, архiепископъ Ѳессалоникiйскiй. Разговоръ о святыхъ священнодѣйствiяхъ и таинствахъ церковныхъ / Сочиненiя блжаженнаго Симеона, архiепископа Ѳессалоникiйскаго // Писанiя святыхъ отцев и учителей Церкви, относящiяся къ истолкованiю православнаго богослуженiя. Т. 2. СПб., 1856.
35. Сметанин В. А. Византийское общество XIII–XIV вв. (по данным эпистолографии). Свердловск, 1987.
36. Соболевскiй А. И. Славяно-русская палеографiя. 2-е изд. СПб., 1908.
37. Трїѡдь постнаѧ. М.: Типографїя при Преѡбраженскомъ богадѣленномъ домѣ, 1910.
38. Трїѡдь цвѣтнаѧ. М.: Типографїя при Преѡбраженскомъ богадѣленномъ домѣ, 1913.
39. Э. Н. П., Библия. I. Общие сведения. Наименование // Православная энциклопедия. Т. 5. М., 2002. С. 89–97.
40. Ἡ Ἁγία Γραφή. Ἡ Παλαιὰ Διαθίκη καὶ ἡ Καινὴ Διαθίκη. Ἀθῆναι, 2008.
41. Balicka-Witakowska E. Preparation of manuscripts // Encyclopaedia Aethiopica. Vol. 3: He–N. Wiesbaden, 2007. P. 749–752.
42. Curtius Ernst Robert. European Literature and the Latin Middle Ages / Ttransl. from the German by Willard R. Trask. New York, 1953.
43. Nosnitsin D. A. Ethiopian manuscripts and Ethiopian manuscript studies: a brief overview and evaluation // Gazette du Livre Médiéval 58 (2012). P. 1–16.
44. Simeon Polockij. Vertograd mnogocvětnyj. Vol. 2: «Emmanuil»–«Počitanie 2». Köln; Weimar; Wien, 1999.
45. The Book of Jubilees / Transl. by J. C. VanderKam // Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium 511; Scriptores Aethiopici 88. Lovanii, 1989.