Рукописная книга: традиция и современность
алексей гудков
КНИЖНО-РУКОПИСНОЕ
НАСЛЕДИЕ ГУСЛИЦ
НАСЛЕДИЕ ГУСЛИЦ
Историческая область Гуслица (Гуслицы) занимает сегодня юг Орехово-Зуевского и север Егорьевского районов Московской области. Относительно происхождения названия данной местности существует несколько версий, наиболее распространенная из которых связывает топоним «Гуслица» с прибалтийско-финским словом «guusi» (или «kuusi») – «хвойное дерево». Ели по берегам реки Гуслицы в изобилии произрастают и по сей день.
В Средние века население этого края было весьма малочисленным, что объясняется не только его периферийностью и труднодоступностью (ввиду густых лесов и многочисленных болот), но и неплодородием местных почв.
В конце XVII столетия в Гуслицу, как и в ряд других глухих уголков Российского царства, устремляются многочисленные ревнители «древлего благочестия». Местные предания объясняют распространение в Гуслицах «старой веры» расселением здесь стрельцов, которое последовало за разгромом стрелецких восстаний 80-х годов XVII века. Таким образом, Гуслицы становятся одним из главных анклавов поповского старообрядчества, «старообрядческой Палестиной», что отразилось, в частности, в поверье о сеявшем «семена раскола» отце Никите Добрынине («Пустосвяте»), опрокинувшем здесь «все лукошко».
Помимо хмелеводства, торговли, текстильного производства, иконописи и деятельности криминального свойства (изготовление фальшивых денег, конокрадство, профессиональное попрошайничество («сбирка») и прочее) местные жители активно занимались перепиской книг, к началу XIX века превратив Гуслицы во второй по значению (после Выга) центр старообрядческого книгописания, снабжавшего своей продукцией многие древлеправославные общины.
В Средние века население этого края было весьма малочисленным, что объясняется не только его периферийностью и труднодоступностью (ввиду густых лесов и многочисленных болот), но и неплодородием местных почв.
В конце XVII столетия в Гуслицу, как и в ряд других глухих уголков Российского царства, устремляются многочисленные ревнители «древлего благочестия». Местные предания объясняют распространение в Гуслицах «старой веры» расселением здесь стрельцов, которое последовало за разгромом стрелецких восстаний 80-х годов XVII века. Таким образом, Гуслицы становятся одним из главных анклавов поповского старообрядчества, «старообрядческой Палестиной», что отразилось, в частности, в поверье о сеявшем «семена раскола» отце Никите Добрынине («Пустосвяте»), опрокинувшем здесь «все лукошко».
Помимо хмелеводства, торговли, текстильного производства, иконописи и деятельности криминального свойства (изготовление фальшивых денег, конокрадство, профессиональное попрошайничество («сбирка») и прочее) местные жители активно занимались перепиской книг, к началу XIX века превратив Гуслицы во второй по значению (после Выга) центр старообрядческого книгописания, снабжавшего своей продукцией многие древлеправославные общины.
Фрагмент Демественника. Гуслицы, начало XIX века. Собрание М. А. Максимова. (Санкт-Петербург)
Из всех школ старообрядческого книгописания манера гуслицких писцов, пожалуй, наиболее узнаваема и стилистически монолитна: гуслицкую рукопись трудно спутать с какой-либо другой. Испытав определенное влияние стародубско-ветковского искусства книги, гуслицкие мастера постепенно выработали собственный стиль, оформившийся примерно к концу XVIII столетия. К этому же времени относятся и наиболее ранние из дошедших до нас гуслицких манускриптов.
Гуслицкий полуустав характеризуется едва заметным наклоном букв вправо, их толщиной и небольшой вытянутостью.
В оформительском искусстве местных мастеров переплетаются элементы старопечатного орнамента, ренессансно-барочные мотивы (влияние гравированных листов мастеров Оружейной палаты Василия Андреева и Леонтия Бунина) и травное узорочье XVII столетия.
В оформительском искусстве местных мастеров переплетаются элементы старопечатного орнамента, ренессансно-барочные мотивы (влияние гравированных листов мастеров Оружейной палаты Василия Андреева и Леонтия Бунина) и травное узорочье XVII столетия.
«Се к Тебе прихожу…». Миниатюра. Октоих с Обиходом. Гуслицы, 1838 год. (РГБ, ф. 614, № 9)
Объемные и широкие инициалы составляли главную заботу местных художников. Декорированные завитками, красочные и нарядные, они могут занимать до 1/3 листа. Занимающие всю страницу заставки-рамки также декорированы орнаментальными завитками. Их верхняя часть покоится на обвитых криулем (ведущим стеблем) вертикальных колоннах.
Орнаментика гуслицких книг не столь тонкая и изящная, какая порой встречается в лучших образцах выговского и стародубско-ветковского книгописания. Здесь нет выверенных овальных растительных рамок из цветов и плодов, корзин и вазонов, характерных для выговских рукописей; или буйства веток, листьев и цветов – отличительной черты стародубско-ветковской книжной орнаментики. Орнаментальные композиции гуслицких манускриптов более строги и массивны. Художественный ансамбль книги, как правило, представляет собой единое целое.
От выговской и стародубско-ветковской палитра декора гуслицких книг отличается меньшим богатством цветовой гаммы, но большей сочностью и контрастностью чередующихся цветов – зеленого, синего, красного и желтого, – данная цветная штриховка является наиболее яркой из характерных черт гуслицкой традиции украшения рукописей. В той же строгой цветовой гамме выдержаны и миниатюры. Примерно с середины XIX столетия в орнаменте гуслицких манускриптов появляется золото; сами же украшения становятся более торжественными.
Лучшие гуслицкие книгописцы жили в деревнях Беливо и Мисцево. Создание манускриптов также практиковалось в селе Запонорье и деревнях Абрамовка, Загряжская, Степановка, Титово и Шувое.
От выговской и стародубско-ветковской палитра декора гуслицких книг отличается меньшим богатством цветовой гаммы, но большей сочностью и контрастностью чередующихся цветов – зеленого, синего, красного и желтого, – данная цветная штриховка является наиболее яркой из характерных черт гуслицкой традиции украшения рукописей. В той же строгой цветовой гамме выдержаны и миниатюры. Примерно с середины XIX столетия в орнаменте гуслицких манускриптов появляется золото; сами же украшения становятся более торжественными.
Лучшие гуслицкие книгописцы жили в деревнях Беливо и Мисцево. Создание манускриптов также практиковалось в селе Запонорье и деревнях Абрамовка, Загряжская, Степановка, Титово и Шувое.
В начале XX столетия, ввиду начала массового печатного издания певческих книг и, как следствие, снижения спроса на более дорогие рукописи, масштабы гуслицкого книгописания заметно сокращаются. Впрочем, многие старообрядцы все же продолжали отдавать предпочтение рукописной книге и определенный спрос на работу здешних мастеров оставался: благодаря рынку печатной продукции традиция отсеяла случайных книгописцев, оставив только лучших. Однако, с 1917 года местная книжно-рукописная культура начала постепенно сходить на нет, придя в окончательный упадок в 1930-х годах.
На сегодняшний день известны следующие гуслицкие писцы: А. Федотов; Ефим Антипович Некрасов (первая половина XIX века); Федор Мителков (XIX век); Иван Никитин (он же старец Илия, первая половина XIX века), А. Карташов, И. А., Иван Иванович, Ларион и Михаил Иванович Шитиковы (XIX век), Федор и Матвей Григорьевичи Батулины (ум. ок. 1893 г.) (выполнили оригиналы для литографированного издания «Круга церковного знаменного пения» (СПб., 1884–1885), изданного Обществом любителей древней письменности), Сергей (убит 13 октября 1937 года) и Степан Григорьевичи Алексеевы, братья Бекловы, Лазарь Онуфриевич Кабанов, Степан Алексеевич Капустин и Гавриил Филиппов (вторая половина XIX–первая половина XX века) из деревни Беливо; Ефим Платонович Савин (вторая половина XIX–начало XX века) из деревни Дорохово; Ефим Семенович Балзетов (конец XIX–первая половина XX века) из села Елизарово; «Горбатенький» (видимо, прозвище) и Степан Иванович Крутиков (вторая половина XIX–начало XX века) из деревни Заполицы; «госпожа Хахаева» (вторая половина XIX–начало XX века) из деревни Куровская; Антон Федотович Горбатый, Иван Прокопьевич, Федор Иванович (сын Ивана Прокопьевича) и Сергей Федорович (сын Федора Ивановича) Добриньковы, В. и Г. Прокофьевы (вторая половина XIX–начало XX века) из деревни Мисцево; Михаил Мартианович Демин (вторая половина XIX–начало XX века) из деревни Молоково; Назар Алексеевич Шитиков (вторая половина XIX века) из деревни Панарино; С. И. Гаврилов (ум. 1910 или 1911 г.) из деревни Петрушино; Иван Георгиевич Иванов (также собиратель рукописей (РГБ, ф. 614), 1888–1960/1968) из деревни Равенская; Марк Цветаев (найден замерзшим 15 (28) февраля 1908 года) из деревни Тереньково; Максим Александрович Кашкин (вторая половина XIX–начало XX века) (по рассказам местных жителей, перепиской рукописей занимались и другие члены семьи Кашкиных) из деревни Устьяново.
На сегодняшний день известны следующие гуслицкие писцы: А. Федотов; Ефим Антипович Некрасов (первая половина XIX века); Федор Мителков (XIX век); Иван Никитин (он же старец Илия, первая половина XIX века), А. Карташов, И. А., Иван Иванович, Ларион и Михаил Иванович Шитиковы (XIX век), Федор и Матвей Григорьевичи Батулины (ум. ок. 1893 г.) (выполнили оригиналы для литографированного издания «Круга церковного знаменного пения» (СПб., 1884–1885), изданного Обществом любителей древней письменности), Сергей (убит 13 октября 1937 года) и Степан Григорьевичи Алексеевы, братья Бекловы, Лазарь Онуфриевич Кабанов, Степан Алексеевич Капустин и Гавриил Филиппов (вторая половина XIX–первая половина XX века) из деревни Беливо; Ефим Платонович Савин (вторая половина XIX–начало XX века) из деревни Дорохово; Ефим Семенович Балзетов (конец XIX–первая половина XX века) из села Елизарово; «Горбатенький» (видимо, прозвище) и Степан Иванович Крутиков (вторая половина XIX–начало XX века) из деревни Заполицы; «госпожа Хахаева» (вторая половина XIX–начало XX века) из деревни Куровская; Антон Федотович Горбатый, Иван Прокопьевич, Федор Иванович (сын Ивана Прокопьевича) и Сергей Федорович (сын Федора Ивановича) Добриньковы, В. и Г. Прокофьевы (вторая половина XIX–начало XX века) из деревни Мисцево; Михаил Мартианович Демин (вторая половина XIX–начало XX века) из деревни Молоково; Назар Алексеевич Шитиков (вторая половина XIX века) из деревни Панарино; С. И. Гаврилов (ум. 1910 или 1911 г.) из деревни Петрушино; Иван Георгиевич Иванов (также собиратель рукописей (РГБ, ф. 614), 1888–1960/1968) из деревни Равенская; Марк Цветаев (найден замерзшим 15 (28) февраля 1908 года) из деревни Тереньково; Максим Александрович Кашкин (вторая половина XIX–начало XX века) (по рассказам местных жителей, перепиской рукописей занимались и другие члены семьи Кашкиных) из деревни Устьяново.
Заставка-рамка, инициал и маргинальное украшение. Праздники. Гуслицы, 1914 год. Собрание М. А. Максимова. (Санкт-Петербург)
В соседней с Гуслицами Вохне перепиской занимались священник Николай Дмитриевич Глинков из города Павловский Посад и Петр Тонков из села Данилово. Книгописная традиция также существовала в деревне Лунево Бронницкого уезда.
Некоторые из местных «списателей книг» стали жертвами советских репрессий. Так, по обвинению в «организации вокруг себя церковников при моленной, в контрреволюционных действиях против мероприятий партии и советской власти» 13 октября 1937 года органами НКВД на Бутовском полигоне был расстрелян один из лучших гуслицких книгописцев Сергей Григорьевич Алексеев.
Последними из гуслицких переписчиков были Е. И. Карпов (умер в Киеве в 1965 году) и П. И. Телкин, проживавший в Москве.
Некоторые из местных «списателей книг» стали жертвами советских репрессий. Так, по обвинению в «организации вокруг себя церковников при моленной, в контрреволюционных действиях против мероприятий партии и советской власти» 13 октября 1937 года органами НКВД на Бутовском полигоне был расстрелян один из лучших гуслицких книгописцев Сергей Григорьевич Алексеев.
Последними из гуслицких переписчиков были Е. И. Карпов (умер в Киеве в 1965 году) и П. И. Телкин, проживавший в Москве.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Агеева Е. А., Э. П. И. Гуслица // Православная энциклопедия. Т. 13. М., 2006. С. 503–509.
2. Агеева Е. А. Гуслицкие певцы и книгописцы в пору расцвета ХIХ–начала ХХ века и гонений 1930-х гг. // Гуслица. Вып. 8. Ильинский Погост, 2010. С. 142–149.
3. Агеева Е. А. Подмосковная рукописная коллекция Научной библиотеки МГУ и архив гуслицких иконописцев Балзетовых // Рукописи. Редкие издания. Архивы. Из фондов Отдела редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ. М., 2004. С. 271–296.
4. Агеева Е. А., Подтуркина Е. А. Гуслицкие книгописцы: к проблеме авторского стиля и художественных приемов // Старообрядчество в России (ХVII–ХХ вв.): Сборник научных трудов. Вып. 5. М., 2013. С. 389–405.
5. Бобков Е. А. Певческие рукописи гуслицкого письма // ТОДРЛ. Т. 32. Л., 1977. С. 388–394.
6. Мельниковъ П. И. Отчетъ о современномъ состоянiи раскола въ Нижегородской губернiи [1854 года] // Дѣйствiя Нижегородской Губернской Ученой Архивной Комиссiи. Т. 9: Сборникъ въ память П. И Мельникова (Андрея Печерскаго). Нижнiй-Новгородъ, 1910. С. III–VII, 3–328, I–VI.
7. Подтуркина Е. А. Художественное оформление старообрядческой рукописной книги гуслицкого письма XVIII–XX вв. Диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. М., 2013.
2. Агеева Е. А. Гуслицкие певцы и книгописцы в пору расцвета ХIХ–начала ХХ века и гонений 1930-х гг. // Гуслица. Вып. 8. Ильинский Погост, 2010. С. 142–149.
3. Агеева Е. А. Подмосковная рукописная коллекция Научной библиотеки МГУ и архив гуслицких иконописцев Балзетовых // Рукописи. Редкие издания. Архивы. Из фондов Отдела редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ. М., 2004. С. 271–296.
4. Агеева Е. А., Подтуркина Е. А. Гуслицкие книгописцы: к проблеме авторского стиля и художественных приемов // Старообрядчество в России (ХVII–ХХ вв.): Сборник научных трудов. Вып. 5. М., 2013. С. 389–405.
5. Бобков Е. А. Певческие рукописи гуслицкого письма // ТОДРЛ. Т. 32. Л., 1977. С. 388–394.
6. Мельниковъ П. И. Отчетъ о современномъ состоянiи раскола въ Нижегородской губернiи [1854 года] // Дѣйствiя Нижегородской Губернской Ученой Архивной Комиссiи. Т. 9: Сборникъ въ память П. И Мельникова (Андрея Печерскаго). Нижнiй-Новгородъ, 1910. С. III–VII, 3–328, I–VI.
7. Подтуркина Е. А. Художественное оформление старообрядческой рукописной книги гуслицкого письма XVIII–XX вв. Диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. М., 2013.